Владимир Иванушкин: «В мои годы играли за идею, а не за деньги»

В одной из комнат просторного дома, владельцем которого является бывший форвард алматинского «Кайрата» 60-х годов прошлого столетия Владимир Иванушкин, висит картина, где изображено противостояние двух футболистов.

— В белой футболке это я, — с гордостью рассказывает Владимир Николаевич всем, кто приходит в дом ветерана. — Один художник срисовал с фотографии. Да так удачно, что все до сих пор в этом юноше узнают меня. Вот уже более пяти десятков лет прошло, а картина такая же свежая, какой была и раньше.

Мячи я ловил фуфайкой

— А можно поподробнее рассказать нашим читателям историю этой картины?
— Сам я из тульских. Жил в деревне неподалеку от города, где мастеровые изготавливают известные всему миру самовары и ружья. Моя семья приехала в Алма-Ату сразу после войны. В РСФСР пережили оккупацию, узнали, что такое голод и холод. Почти вся наша деревня тронулась в Казахстан. Пошла молва, что здесь хлеба вдоволь. Так оно и оказалось. В первое время мы не могли наесться. В тогдашней столице Казахстана я пошел в школу, а в свободное время играл в футбол на стадионе «Динамо». Первым моим тренером стал Константин Болясов. А теорию иногда давал сам Николай Петрович Старостин, патриарх московского «Спартака». Тогда он здесь ссылку проходил.

Тренировал нас еще и Аркадий Хохман, много сделавший для казахстанского футбола. Их уроки не могли пройти даром. Многие из нас в юношах были нарасхват. Мы со Славкой Усатовым, он также, как и я, позже был призван в состав «Кайрата», играли за алма-атинский «Спартак». Нас прикрепили к артели «Победа», и мы даже получали зарплату. Однажды обыграли в товарищеской встрече «Кайрат» — 3:0. Один из голов забил я.

— Вы всегда играли в нападении?
— В детстве играл там, где было необходимо. Даже в воротах, помню, стоял. Снял с себя фуфайку и ловил ею мячи. Но больше нравилось забивать голы. Поэтому частенько выступал в созидательной линии. Наверное, мои действия в том матче понравились тренерскому штабу «Кайрата». Они пригласили на сборы в Магнитогорск. Так я оказался в легендарном клубе.

В классе «Б» провел два сезона. В первый же сезон стал бомбардиром, забив восемь голов. Но это не помогло нам выйти на стыковые матчи. Выше нас стояла команда СКА (Свердловск). В том 1958 году, кстати, мы провели первый матч на новом Центральном стадионе. Его за схожесть с московским «Лужниками» прозвали тогда «Малыми Лужниками». Помню, принимали «Звезду» (Пермь). Народу был полный стадион. Даже, кажется, секретари ЦК Компартии Казахстана приехали. Упорный получился поединок. Я тогда головой забил исторический гол в ворота соперников и мы выиграли — 1:0. Спасибо Алику Краснову, моему партнеру. Он прошел по правому краю и выдал точный пас верхом. Мне оставалось только подставить голову.

Именно тогда известный в республике фотокорреспондент Яков Либерчук поймал момент и запечатлел меня, что называется, навеки. Потом этот снимок номинировался в городском творческом конкурсе. После чего фотография долгое время висела в фойе кинотеатра «Алатау». Однажды, когда мы провели очередной домашний матч, Яков Либерчук подошел ко мне и сообщил, что он занял на конкурсе благодаря этой фотографии третье место. «Она до сих пор висит в кинотеатре. Сходи, посмотри!» — посоветовал он. И я, выбрав время, посетил выставку. Когда работники культурного учреждения увидели меня вживую, взяли и подарили снимок на память. С той фотографии и написана картина.

— А кто рисовал?
— Одним из моих поклонников был наш участковый. Однажды за столом он, разглядывая снимок с моим изображением, сказал: «У меня один знакомый художник есть. Может, отдадим ему это фото, он его срисует. Видел ведь, в моем кабинете Дзержинский висит на стене. Он рисовал». Я тогда дал «добро» и позабыл. Пока участковый и художник не пришли ко мне уже с картиной. Было это осенью 1959-го. С тех пор вот и висит в комнате.

Старостин звал Мишу Исаева в Москву

— Владимир Николаевич, каким был «Кайрат» тех лет?
— В те годы — 58-59-е, когда команда выступала в классе «Б», мы считались потенциальными лидерами. Могли замахнуться на стыковые матчи с победителями других зон. Но останавливались в итоге на второй позиции (1958 г.) и шестой (1959 г.). Исполнители были классными. Тогда ведь все команды играли по схеме 3+3+4. Со мной в нападении играли Альберт Краснов, Леонид Остроушко и Борис Леонов. В полузащите — Саша Межов, Булат Ишанов и Миша Исаев. Оборону цементировали Анатолий Башкатов (вратарь), Владимир Мороз, Еркович и Каретников — оба Борисы. Были еще футболисты, которые иногда выходили на замену, иногда в стартовом составе. В 1959 году пополнили команду Сергей Квочкин, Диас Омаров, Олег Мальцев и другие. Каждый из них был профессионалом.

— Смотрю, в этом списке трое моих коллег. Это Диас Омаров, Альберт Краснов и Михаил Исаев. С каждым из них я трудился на ниве спортивной журналистики. Что можете сказать об этих личностях?
— Они оставили заметный след не только на футбольном поле. Они стали пропагандистами спорта. Миша слыл хорошим статистом. Помню, после каждого тура записывал: кто забил, на какой минуте. Словом, вел всю статистику. Чтобы узнать все детали других матчей, звонил даже в города, где проходили игры. И на поле Исаев был умным футболистом. Не случайно, что когда Николай Петрович Старости уезжал из Алма-Аты, он звал его с собой в Москву. «Будешь в „Спартаке“ играть», — убеждал он полузащитника «Кайрата», который не решался сказать «да!». И на то были причины. Михаил Исаев не мог оставить одну мать, работавшую тогда в Институте физкультуры. Позже он стал известным футбольным статистом. Его справочники накануне сезонов пользовались огромным спросом у любителей футбола.

Альберта Краснова мы называли «педантом». Он очень скрупулезно относился к учебе. Много читал и изучал даже английский. Зачем, думали мы тогда. И ему это пригодилось в дальнейшей работе. Он стал спортивным репортером. Много ездил за рубеж.

А Дика Омарова и представлять не надо. Его знает весь Советский Союз. Это один из лучших спортивных комментаторов СССР. Первые свои заметки он опубликовал в «Советском спорте», будучи игроком «Кайрата». Мы взахлеб читали их и завидовали доброй завистью. Уже тогда знали, что он станет журналистом.

Судьбу Стадника решали футболисты

— С каким настроением встретил коллектив весть о том, что «Кайрат» будет допущен в высшую лигу?
— Настороженно. Мы знали, что многие потеряют работу. И это естественно. Нужно было хорошее усиление. Перетряхнули весь состав. Были отчислены Межов, Еркович, Болотов, Исаев и другие футболисты, которые играли «главную скрипку» в игровом ансамбле. На их место пришли Вадим Степанов, Стас Каминский, Владимир Скулкин, Владимир Лисицын, Анатолий Черемушкин, Анатолий Федотов и другие. Практически команда формировалась заново. Я был рад, что меня оставили в составе. Но скажу, что не всегда находилось места в основе. Конкуренция была жуткой. Я в том году провел всего 13 матчей.

После формирования состава мы провели весной 1960 года матч с ташкентским «Пахтокором» на их поле и выиграли — 5:1. Помню, как в одной газете журналист написал, что «тюбетейки узбеков опустились до глаз». Так оно и было. Встреча с «Пахтой» произвела неизгладимое впечатление. Точно помню, что два гола забил наш новобранец Станислав Стадник — воспитанник узбекского футбола.

Мы приехали в Алма-Ату в хорошем настроении и готовились к первому матчу с ленинградским «Адмиралтейцем». Но в составе больше не увидели Станислава Стадника. Ходили слухи, что его переманили ташкентцы. Но были опубликованы составы команд, и в списках Станислава не было. Узнаем позже, что казахстанская сторона опротестовала переход Стадника в «Пахтакор». По этой причине он остался не у дел. Но узбекская сторона билась за него до последнего. В ход были пущены все связи. Даже сам первый секретарь Узбекской ССР Шараф Рашидов вступился за него. Однако переход сразу не состоялся. И однажды, когда мы играли дома, к нам зашел в раздевалку наш главный тренер Николай Глебов и сказал: «Судьбу Стадника решать будете вы. Если большинство проголосует за участие его в чемпионате в составе „Пахтакора“, он будет играть. Если скажите: нет! Тогда его выступление останется под вопросом. Я сам против, чтобы он играл...»

Мы же решили наоборот. Каждый из нас мог оказаться в такой ситуации. Стадник — талантливый игрок. Пусть выступает в чемпионате за «Пахтакор». И за такое решение проголосовали почти единогласно. Составив протокол, отправили его в президиум Федерации футбола СССР. Позже узнали, что Станиславу дали разрешение выступать за узбекскую команду.

Пили змия и закусывали змеем

— Самые интересные моменты вашей спортивной карьеры?
— Поездка в КНДР, которая состоялась в 1959 году после окончания сезона. Тогда побывать за границей удавалось не каждому. Поэтому этот выезд оставил неизгладимое впечатление. Мы сыграли там шесть матчей. В трех одержали победы, в двух потерпели поражение и одну встречу свели вничью. Я забил там три гола. Это помню точно! Но самое интересное, что нам разрешили привезти оттуда женьшеневую водку со змейкой в бутылке. В Союзе такого не было, поэтому попробовать змия и закусит змейкой приходили многие мои знакомые.

— Вы по статистике выступали в высшей лиге два сезона. В чем причина того, что так скоро завершили спортивную карьеру?
— Меня мучали травмы. Вот и сегодня на костылях хожу. Все это отголоски бурной футбольной молодости. Надо было лечиться. А я рвался на поле. Когда понял, что надо залечивать старые травмы, было уже поздно. Потом работал в «Горняке» (Джезказган) тренером. Затем вернулся в Алма-Ату. Возглавлял команды Автодора, электролампового завода и других коллективов. В последние годы до выхода на пенсию работал в парке культуры и отдыха имени М. Горького.

— За футболом сегодня следите?
— А как же?! Читаю, какие они баснословные деньги сегодня получают в клубах. Мы же в свое время играли за идею. Футбол, мне кажется, тогда был красивее. Каждый игрок своей неповторимой техникой владел. А деньги были на втором плане.