«Деньги всегда были мотивацией». Казахстанка из ЦСКА рассказала о проблемах женского футбола и отношениях с Зайнутдиновым

Защитник московского ЦСКА и женской сборной Казахстана Юлия Мясникова в интервью корреспонденту Meta-ratings.kz рассказала о проблемах женского футбола, уровне чемпионата России, средней зарплате и многом другом, передает Sports.kz.

— Юлия, ты стала серебряным призером чемпионата России. Как оценишь итоги сезона? Можно ли его занести в актив?
— Его нужно заносить в актив. Считаю, эта серебряная медаль даже дороже золотой. Безумно счастлива, что нам удалось закрепиться на втором месте. В этом сезоне было много проблем и травм и это, естественно, повлияло на результаты.

— Как оценишь свои личные показатели в этом сезоне? Довольна ли собой?
— Собой никогда не довольна, я пропустила немало игр из-за травмы. Но самое главное, команда справилась, сезон завершили на мажорной ноте. Думаю, это большой задел на следующий год. Слава Богу, мы оправляемся от травм и встаем на определенные рельсы, по которым шли первые два года.

— В сентябре впервые за долгое время ты вернулась в сборную. Можешь ли выделить какие-то положительные моменты, несмотря на неудачные результаты?
— Новые молодые игроки, которые попали в сборную. Они должны гордиться тем, что попали в национальную команду, ведь вызов в сборную — всегда положительный момент. Многие стремятся, надеются и хотят этого. Хочется поздравить новеньких девчонок.

Я рада видеть Калояна Петкова в сборной. Это тренер, с которым я работала на протяжении семи лет в «БИИКе». Очень приятно было его увидеть.

Когда ты играешь в сборной, которая на протяжении очень долгого времени не выигрывала, часто бывают крупные поражения из-за разницы в уровне команд. Девчонки не опустили руки, не пали духом и все равно мы бежим, стараемся отыграться.

— Ты пропустила домашние матчи в октябре. Что случилось?
— К сожалению, я получила травму колена, из-за чего пришлось пропустить два тура чемпионата России и матчи сборной.

— Очень удивило, что на сентябрьские матчи в составе было лишь 18 игроков. Это нормально для футзала, но для футбола, причем на два выездных матча...
— То, что мало игроков — это действительно факт. Не могу сказать, что это стало основной причиной. Нам бы два-три игрока очень помогли, хотя бы того уровня, который есть в Казахстане. Не в обиду молодым, конечно. Если бы нас было не 18, а хотя бы 23-25. Но у нас даже на тренировки выходило где-то 14-15 футболисток. Плюс это могли быть не игроки скамейки, а именно основные, которых не хватало в игре.

— Некоторые игроки отказываются приезжать в сборную, и для меня это было шоком. Почему так происходит?
— Я лично с игроками не разговаривала, не удалось узнать их причины. Слышала только то, что говорили другие. Возможно, у кого-то были микротравмы, кто-то не восстановился. Не хочу думать и верить в то, что девочки просто завершили карьеру в сборной. То, что у нас нет зарплаты и премиальных — это факт. Ты едешь играть действительно за страну, за флаг, за родину. Мотивируешь себя тем, что тебя вызвали, ты должна быть рада представлять свою страну, но это в любом случае работа.

Просто это игры, в которых ты можешь получить травму. У меня такое было, и слышишь очень нехорошие вещи за спиной, мол, ты не в сборной получила и тебя тут лечить не будут. Тем не менее, федерация оплатила мое лечение.

— После таких случаев у тебя не возникали мысли «а зачем мне это надо, зачем я поехала в сборную»?
— Нет, у меня не было таких мыслей, что не хочу ехать. Во-первых, мы девочки, более эмоциональные, чем парни. Мы выкладываемся и стараемся, и обидно читать где-то «да она схалявила» или «они снова проиграли», «закрывайте женский футбол, кому они нужны». Люди, назовем их диванные критики, порой не знают, на что мы идем.

Многие говорят: «не нравится, так зачем ты шла в женский футбол»? Я же не прихожу ни к кому на работу, когда они жалуются, что устали, и не говорю «зачем ты пошел в бухгалтерию»? В каждой сфере есть какие-то плюсы и минусы. Мы тоже люди, тоже устаем. Это мое любимое дело, и я пошла на него осознанно. Мне нравится футбол.

То, что меня вызывают в сборную, конечно, положительный момент. Но мы не виноваты в том, что у нас настолько низкий уровень в футболе. Мы рады расти так, чтобы конкуренция в сборной была не из 20 человек, а из 50, чтобы в сборную рвались и хотели попасть. А так, мы сидим и думаем, ведь у нас всего 5 команд, большая часть игроков из «БИИКа», какая-то из «Томириса» и «Окжетпеса», вот и все. И при этом в том же «БИИКе» в Лиге чемпионов чаще играют легионеры, казахстанцы сидят на скамейке, а, приезжая в сборную, они играют в основе. У нас сборная собирается из «скамейки».

— Зная, что после матчей с Францией, Уэльсом счет будет неприятный, как девчонки находят мотивацию приезжать в сборную? Ведь вокруг один хейт в социальных сетях...
— Как я уже говорила, в первую очередь это любовь к тому виду спорта, который ты выбрал. Это игра, хочется ей наслаждаться. Не каждому дано и не у каждого будет шанс сыграть с такими большими командами, как Уэльс и Франция. Побегать рядом с такими футболистками — не у каждого в жизни будет такая возможность, это действительно честь. Скорости, контроль мяча, быстрота принятия решений — насколько уровень отличается. И в каком-то плане становится обидно от того, что мы, в общем, тоже так можем. Появляется ощущение — есть, к чему стремиться. Но когда ты приезжаешь домой, то понимаешь, что во Франции 12 женских команд, а у нас всего 5.

Некоторые говорят: нужно стараться больше, заниматься индивидуально. Не только в нас дело! Какие у нас тренеры, где они учатся, какие у них тренерские категории? Тот же Калоян Петков, который работал в России, Болгарии, США, и за счет этого к нам в чемпионат приезжают легионеры. Это все на его связях, каких-то знакомствах. Поэтому нужно повышать тренерскую квалификацию, отправлять на стажировку в Европу, чтобы потом знания применять здесь.

— В мужском футболе все это есть. Григорий Бабаян, например, стажировался в ЦСКА, а сейчас стал помощником главного тренера.
— Это же круто! Когда я начинала играть в сборной, мы выезжали на игры с разными командами, например, с Германией. У них просто огромные базы. У нас только в Шымкенте на базе «БИИК» около семи натуральных полей, и больше нигде такого нет. Маленькие девочки в Германии до определенного возраста занимаются с мальчиками от 5 до 12 лет. Я с открытым ртом стояла и смотрела, как маленькие дети делают точно такие же упражнения, которые я делаю в 20 лет в профессиональной команде. Если они уже в 7, в 10 лет делают такое, что будет в 20-летнем возрасте? А мы, напрягаясь, это делаем в свои 25-30 лет...

Я не выросла в какой-то футбольной академии, я в 11 лет пришла в команду, где уже были девочки по 18 лет и старше. Как я с ними буду бороться, корпус что ли ставить? Первое время я просто носила мячи, воду. Постоянно плакала, что хочу играть, а меня затоптали. Хоть и где-то тренируешься с ними, но когда дело доходит до игры, то понимаешь, что ты совсем еще ребенок. И весь тот период у меня в голове сидела мысль: «Я еще им всем покажу, когда вырасту». Когда я уже подросла, стала повыше, покрепче и посильнее, естественно, меня начали ставить в состав, и все понеслось!

— После поражения от Греции ты написала пост в Инстаграме. Соглашусь с каждым словом, но не «прилетело» ли тебе за это?
— Я вообще сама по себе очень эмоциональный и самокритичный человек. Требовательна к себе и другим. Когда получаются такие результаты, то остается осадок. Даже после каких-то побед, когда все идут и радуются, я редко радуюсь вместе с ними. Сразу иду и думаю, что отдала столько-то неточных передач, а в какой-то ситуации могла сыграть лучше. И это после побед! А после поражений в голове вообще... 0:6 — как вообще возвращаться домой? Как я своим родным, своим бабушке и дедушке сообщу, что проиграла 0:6? Хотя они всегда говорят, что самое главное — мое здоровье. Очень стыдно и тяжело. Не могу не переживать, всю неделю буду об этом думать.

Что касается поста в Инстаграме, я пока шла и держала телефон в руках, то за минуту все написала. Все, что скопилось внутри, о чем думала на протяжении многих дней. Ненавижу проигрывать! У меня это еще со школы, что я всегда должна быть лучшей. Перед написанием поста я зашла на страницу КФФ в социальных сетях и пролистала комментарии под постом с нашим поражением. Думала, если я сейчас зайду к себе в директ, то увижу, сколько всего там мне написали... И вот честно, мне ни один человек не написал плохого слова или комментария. Когда я писала пост, тоже думала, что будут писать, мол, «ты же сама пошла на футбол» или «надо больше тренироваться». Но нет — ни один такого не написал. Я очень благодарна им за это, и в какой-то степени успокоилась. Раз ни один человек не написал что-то плохое, значит, я что-то делаю правильно. Если критикуют конструктивно, я всегда это выслушаю, приму и подумаю. А когда говорят: «Ой, бабы, идите борщи варите, что вы забыли в футболе», это уже настолько заезжено, что мимо ушей просто пропускаешь. Или пишут: «закройте женский футбол». Да не закроют! Мужчины не будут выступать, если нас «закроют» (смеется). Они без нас никуда, как в жизни, так и в футболе.

Женский футбол есть и будет, и со временем он начнет процветать. Надеюсь, и в нашей стране будет с каждым годом только лучше. Будут открывать академии и школы, тренировать девочек, ведь у нас все равно немного другой менталитет. В России в этом плане попроще, а у нас в Казахстане девочка должна быть дома, думать о семье, быть очагом, готовить бешбармак (смеется).

— Ты выступаешь в ЦСКА уже третий год. Чего нам не хватает, что есть в России?
— Начнем с меньшего — количества команд. Помимо высшей лиги, есть молодежный чемпионат, где выступают 8 команд. Есть разные любительские лиги, они тоже между собой соревнуются. Не знаю, как здесь было раньше. Мое мнение: здесь больше полюбили футбол после чемпионата мира-2018. Тогда и Россия очень удачно выступила, народ реально этим загорелся. Больше стало болельщиков, любителей. И это отразилось на женском футболе.

А какие масштабные турниры в Казахстане? Только еврокубки и матчи национальной сборной. В России же было такое масштабное мероприятие, значимый турнир, все двигается с большой скоростью. У нас в ЦСКА начали в школах инвентарь развозить, открывать секции. Мы, игроки основной команды, приходим в эти школы и на протяжении нескольких часов играем в футбол, отвечаем на вопросы, подписываем футболки детям. На самом деле это большая радость, что к ним кто-то ходит. После таких уроков дети реально приходят на стадион, смотрят с родителями и говорят «мама, я вот с ней фотографировался, я ей гол забил».

Помню себя, когда играла в «Шахтере», нам сделали матч с мужской командой. Нас, девочек, бегало человек 15. Это было где-то в 2012 году, когда еще Андрей Финонченко играл. Я в той игре его уронила, он упал, держался за ногу и начал кричать. Тренер с трибуны говорит ему — «вставай!». Естественно, он подыграл мне тогда, нам же было лет по 15, а он — здоровый дядя. Мы играли с основой «Шахтера», они нам около пяти мячей заколотили, а мы — один. Их было человек 10, они играли в одно касание, а нас человек 15. Сейчас мне 28, и эти моменты навсегда остались в памяти.

— Ты считаешь, что увеличение числа команд спасет наш футбол? Прибавляются новые команды, как «Кызылорда», и будут проигрывать по 0:25.
— Откуда взялась эта команда? Они же не играли до 15 лет, до 17 лет. Просто сформировалась команда с нуля, и девчонки сразу начали играть. Девочки 15-16 лет в первый раз играют в футбол на таком уровне. В других странах девочки до 17 лет уже выигрывают чемпионаты Европы, а у нас только пришли на футбол. Конечно, будешь 0:25 проигрывать.

Когда я играла в Казахстане, бывали такие курьезные моменты: один раз свистнули офсайд, второй раз свистнули. Я подошла к этому нападающему и спросила: «а ты знаешь, что такое офсайд?». Она ответила: «нет». Футболист вышел на поле и не знает, что такое офсайд. Были еще случаи, когда после пропущенного мяча они не знают, как надо ввести этот мяч в игру. Трибуны смеются, уже и судья подсказывает, я подсказываю, а она с квадратными глазами стоит и говорит: «Ну, я же катнула мяч своему, что я делаю не так?». Такие случаи — это ненормально.

— Как можно прервать гегемонию «БИИКа» в женском чемпионате?
— Это та команда, к которой нужно стремиться. Они лучшие! Когда я играла в «Шахтере», мы тоже проигрывали — 0:10. Выходишь на поле и заранее знаешь, что шансов нет. Тогда играли еще Наталья Иванова, Екатерина Красюкова, Мария Ялова. Я же, наоборот, хотела бы играть в такой команде, как «БИИК». Насколько девчонки у них слаженно играют, какой уровень показывают!

Если не будет конкуренции, то, вообще, ради чего все это? К хорошему очень быстро привыкаешь. Если будешь стремиться в топы, то, наверное, будешь стремиться играть в этой команде, хотеть оказаться там. И не просто на скамейку запасных, а закрепиться в основе.

«БИИК» — лучшая женская команда Казахстана, которая показала себя в Европе. Лишь в этом году впервые за долгое время они не прошли квалификацию. Все предыдущие годы выходили из группы, доходили до 1/8 финала.

— Не кажется ли тебе, что «БИИКу» уже нечего делать в Казахстане? Можно ведь, как в КХЛ с «Барысом», так же участвовать в том же чемпионате России.
— Насколько я знаю, когда-то были мысли об этом. Не представляю, насколько это возможно, взять и перевезти команду в другой чемпионат. В «БИИКе» очень хорошие условия: стадион, инфраструктура, погода — из 12 месяцев в Шымкенте 9 всегда тепло. Невозможно тренироваться в одном городе и каждую неделю летать в другую страну на игры. Надо полностью команду перевозить. Но когда у тебя такие условия, когда все строилось под команду, то это уже странная ситуация будет.

«БИИК» — это не команда, где один костяк играет на протяжении десяти лет. Это новые игроки — кто-то уходит, кто-то приходит. При этом, результат стабилен — это хорошо. Значит, тренерский штаб работает в правильном направлении, контактирует с разными игроками из разных стран.

— Например, «Кайрат-Москва» сейчас заявился в ФНЛ-2, там они неплохо выступают в дебютный сезон.
— Здорово, что есть уже такой опыт. Но хотелось бы не уезжать в другую страну и где-то играть, а что-то у себя открывать. Та же Маша Явлова открыла футбольную школу. Я слышала, что оттуда потихонечку уже выпускаются хорошие игроки. Пусть откроются команды в каждом городе. Когда у нас были сборы национальной команды, то девочки из Талдыкоргана приезжали на игры. У них тоже есть детская школа.

Когда я играла в том возрасте, нас на отбор U17, U19 приезжало по 40 человек. А сейчас из моего года остались лишь я и Айгерим Айтымова. Куда делись эти 40 человек? Так же и с другими годами: 1991 год — 1 человек, 1990-ый — 1-2 человека, 1994-ый — 1-2. Со всех возрастов у нас по 1-2 человека. А где остальные?

— Я заметил, что девчонки в любой момент могут закончить карьеру. Если сравнить прошлогодний и нынешний состав, то половины игроков нет, а некоторые уже закончили карьеру.
— Потому что не платят, нет зарплат. Хорошие условия только в «БИИКе» и «Окжетпесе». Во всех остальных командах с этим все очень тяжело и плачевно. Когда я начинала, мы не думали о зарплатах, так как жили дома с родителями, также мы были мотивированы учебой. Наша команда называлась «Шахтер-КарГУ» (прим. ред. — Карагандинский государственный университет). Нам давали 50 процентов скидки на учебу в этом университете. Это очень большой плюс. Ты занимаешься спортом, тебе платят какую-то маленькую зарплату, дают форму, плюс дают скидку на учебу. Это и была самая большая мотивация, что за счет спорта мы могли получить образование. Не слышала, если честно, чтобы где-то было нечто подобное.

А так, зарплаты в других командах слишком маленькие. Долго на одной любви к футболу не вытянешь, потому что когда получаешь травму, то клуб не всегда способен тебя вылечить. Тебе самой приходится платить. Приходишь домой и просишь родителей деньги на физиотерапию. Или еще хуже — приходишь домой с разбитым носом, а у родителей квадратные глаза, тем более ты девочка. Мало того что себя гробишь, так еще и родители за это платят, чтобы потом вылечить.

— Поможет ли женской сборной натурализация, как, например, в мужской сборной по футзалу? Ведь в нашем чемпионате выступает немало легионеров, включая американок.
— Можно, конечно. Такая практика широко распространена. Но кто захочет играть за Казахстан, если у нас место в рейтинге маленькое, нет каких-то больших достижений А «минька» у нас хорошо идет, наши парни большие молодцы, у них всегда был хороший результат, есть к чему идти. Если человек будет менять гражданство, то взвешивает — «мы можем это выиграть или то, у них есть такие-то хорошие игроки». А для чего девочкам менять? Чтобы проигрывали не 0:6, а 0:2?

— Но ведь основную роль в натурализации играют деньги. Если им платят за это, то они будут играть. И им не важны результаты.
— Так у нас не платят.

— А если будут платить, это хорошо? Как игрок сборной Казахстана, ты «за» натурализацию или «против»?
— Почему бы и нет. Человек переехал в другую страну, играет за какой-то клуб, остается здесь на протяжении долгого времени. Если чувствует себя комфортно, и ему еще предлагают играть за сборную, то, конечно. Деньги всегда были мотивацией. В мужском большом футболе всегда платят хорошие деньги, потому что люди, ломаясь, знают, что после завершения карьеры у них будет какая-то «подушка безопасности». У нас, девочек, к сожалению, этого нет.

Парень может в это время строить свою личную жизнь, заводить семью, зарабатывать и играть в футбол. А девушки выбирают либо семью, либо спорт. Если нам нужно заводить семью, детей, то мы в любом случае выпадаем на полтора-два года. Во-вторых, это тоже зависит от условий. Не у всех есть деньги на нянечек. Если согласен, что за твоим ребенком будет регулярно смотреть чужая тетя, и для тебя это нормально, то платишь няне. Плюс, если ты играешь в команде того города, где находятся твои родственники, это тоже немаловажный момент. А другие девочки хотят видеть первые шаги своих детей, растить, воспитывать, быть рядом. И в такие моменты мы уже не боевитые спортсменки, а девочки, создающие уют и очаг в семье.

— Ирина Саратовцева в одном интервью говорила, что средняя зарплата в Казахстане у девочек — 100 тысяч тенге. Как с этим дела обстоят в России? Какая там средняя зарплата?
— У людей на деньги какая-то странная реакция, особенно когда это связано с футболом. Скажешь 20 тысяч — найдутся те, которые скажут: «я за 20 тысяч в офисе сижу с утра до вечера, горбачусь, спина болит». Скажешь 50 тысяч — тоже найдутся недовольные. Не знаю, почему именно с футболом у людей такая реакция. Люди думают, что футбол — это мячик, который ты по травке гоняешь, загораешь на солнце и кайфуешь. На самом деле, люди не знают про травмы, операции и последствия после футбола.

В сборной России девочки зарабатывают, и довольно хорошо. У них есть премиальные по задачам, по определенным играм. Они стремятся ехать в сборную, чтобы заработать. У них отбор пожестче, чем у нас.

— А в клубах какие зарплаты?
— В ряде клубов тоже есть премиальные выплаты за игры.

— Если у нас 100 тысяч тенге — средняя зарплата, на сколько процентов в России это число выше?
— В России, во-первых, уровень жизни другой. Если в Казахстане я покупаю булку хлеба за 100 тенге, то здесь покупаю ее где-то за 500 тенге. Здесь жизнь дороже, но я сравниваю именно по Москве, так как я тут нахожусь. Тут и снять квартиру стоит очень дорого, не так, как в Казахстане.

Раньше я думала, что можно на что-то заработать — ничего ты не заработаешь. Будешь жить, питаться и одеваться на все эти деньги. Это не так, как у парней, когда можно откладывать. Это как обычная работа, так же у нас.

— На 100 тысяч тенге в Казахстане не проживешь. А можно в России жить только на среднюю зарплату? Какие-то дорогие вещи купить получается?
— Нет, никаких дорогих вещей. С зарплатой футболистки ты себе такие вещи не позволишь. В России зарабатывают больше, потому что тут уровень жизни выше. Еще раз повторюсь, в России зарабатывают чаще за счет премиальных в сборной и клубах. В той же сборной могут за счет каких-то побед подкопить и купить себе машину.

— Зарабатывают в сборной больше, чем в клубе?
— Конечно! По крайней мере, раньше было так. Не знаю, как в этом сезоне, какие перед ними стоят задачи. Они недавно прошли в финальный этап чемпионата Европы. За счет этого тоже заработали.

— А ты в сборной не зарабатываешь.
— А я приезжаю, проигрываю и возвращаюсь.

— Игроки в сборной не зарабатывают, и в клубах не супер-зарплаты. На что тогда жить? Какие-то рекламные соглашения?
— С этим тяжелее. Во-первых, я не из России, а в Казахстане такого нет. Не видела никого из парней, у которых контракты с Adidas или Nike. А в России с молодыми игроками подписывают, которые просто где-то мелькают. У них маркетинг и сфера бизнеса более развита, чем у нас. Нет такого, что я уехала в ЦСКА, стала двукратной чемпионкой России и мне контракты посыпались. А в России ты просто можешь быть перспективным игроком, и тобой заинтересуются. Ты можешь быть никем, но кто-то где-то продвинул и тебя все знают. Могут не знать, как ты играешь, но будут знать тебя на слух.

— То есть там делают акцент в основном на своих игроках?
— Конечно. Кому нужен чужой игрок? Приезжаю в Россию и говорят: «Ты не русская, ты казашка из Казахстана». А когда приезжаешь домой в Казахстан, тебе говорят: «Какая ты казашка? Казахский язык не знаешь». Ты и там не своя, и здесь не своя. А откуда будешь знать казахский язык, если я росла в Караганде, где больше людей говорят на русском? У меня в школе было, да и вообще, много друзей казахов, которые не знают казахский язык. Хотя у них родители знают, бабушки и дедушки знают, но с тобой общались только на русском.

И есть обратная ситуация — девочки, которые живут на юге страны, даже если они русские, они все равно знают казахский. Потому что они росли в среде, где больше казахоязычных казахов. И просто с детства говоришь на этом языке. Хотя в школе я сдала казахский на ЕНТ на 5. Но из-за того, что ты постоянно на нем не говоришь, постоянно его не слышишь, конечно, будут проблемы. Умею считать, знаю много фраз, слов.

— У тебя сейчас нет агента?
— Когда уходила из «БИИКа», у меня был агент. Он был англоязычный. А ЦСКА вышел на меня сам. Не знаю, сделала ли я правильно или нет, но я распрощалась с агентом. Клуб русскоязычный, я русскоязычная, и нам проще договориться между собой, чем по несколько раз переводить на английский. Это все очень долго и нудно.

Когда у тебя агент, конечно, проще. Он за тебя разговаривает, выбивает суммы. Тем более, когда у агента есть какие-то связи. Это не так, что Adidas сам на тебя вышел и говорит: «какой хороший игрок, какие у нее результаты, красотка, давай ее подпишем». Это так не работает. Агент приходит в Adidas и говорит, что есть человек и нужно что-то с ним придумать.

— Глядя на все это, ты бы не хотела себе агента?
— У меня есть контракт с ЦСКА. Дальше все видно будет, посмотрим. Пока не могу об этом думать и говорить. А так, хочется, конечно, много всего в какой-то сфере. Посмотрим, насколько казашка нужна в России.

— Давай поговорим о ЦСКА. Насколько я слышал, футболистам мужской команды выдается личный автомобиль от спонсоров клуба. Есть ли такое у девушек?
— Нет.

— Ты ездишь на такси?
— Да. Либо девчонки, у кого есть машина, подвозят. Бывает, спускаюсь в метро.

— А тебя узнают на улице?
— В Шымкенте, когда я раньше играла, меня знали почти все, потому что «БИИК» знал весь город. Да и спортсменов всегда видно издалека. Не скажу, что часто, но все равно уже узнают.

— Сейчас женский и мужской футбол потихоньку объединяются. Уже женские судьи начали работать в мужском футболе. В будущем это будет нормой?
— Думаю, да. Все к этому идет.

— А в Казахстане?
— Кажется, все будет еще очень долго и тяжело. Пока люди не будут воспринимать девушек, как личности, которые тоже могут заниматься такими видами спорта. Почему ничего не говорят про тяжелоатлеток? Они тоже занимали какие-то места, были призерами Олимпиады. Это норма, даже если она мужским голосом говорит (смеется). Зато, если я в футбол гоняю, это плохо.

— Наверное, больше зависит от результатов.
— Всего понемножку. Нужно, чтобы люди понимали, что сейчас уже 21-й век. Все занимаются тем, чем хотят. Развиваются в той сфере, в которой видят себя. В спорт надо деньги вкладывать, особенно в детский. Не просто покупать детям дорогие айфоны, а чтобы они что-то новое пробовали.

Футбол любят во всем мире. Нам тоже нужно его полюбить, а не ждать результатов здесь и сейчас. Не так, что ты купил бутсы ребенку, а он тебе хоп и начал забивать один за другим, и сразу в Европу его забрали. На все нужно терпение.

— А часто ли ты слышишь, как люди жалуются в ваш адрес, что они платят налоги, а вы проигрываете 0:12?
— Нам не платят зарплату, поэтому моя совесть чиста. На наше развитие выделяет деньги УЕФА и ФИФА. Я на налоги не живу, с них я ничего не получаю. Их я только плачу. На мои налоги тоже кто-то ездит и где-то выступает.

Люди не знают и не понимают, на какие деньги женская сборная живет и выступает. Мы зарплату не получаем, а реально едем играть за родину. Не всегда получается удачно, но это уже от уровня зависит. Какой-нибудь Опель не поедет лучше БМВ или Мерседеса. Как ни крути, как ни пыхти, он быстрее не станет.

— Какие у тебя отношения с Бактиером Зайнутдиновым? Два казахстанских футболиста выступают за один зарубежный клуб. Как часто общаетесь?
— Мы поздравляем друг друга с какими-то победами, поддерживали, когда получали травмы. Дружеские отношения. Я здесь одна в чужой стране, так же, как и он. Мы из одной страны, поэтому важно всегда поддерживать друг друга. Тем более мы еще в одном клубе.

— Напоследок, назови топ-3 главные проблемы в женском чемпионате Казахстана.
— В первую очередь, развитие детского футбола. Нужно открывать академии, школы.

Во-вторых, массовость. Нужно говорить о женском футболе, писать об этом. Баннеры, телевизоры. Нужно чем-то детей привлекать.

В-третьих, нужно улучшать инфраструктуру. Затем проводить больше крупных турниров. Когда дети это будут видеть и болеть, то, естественно, у них будут гореть глаза, они захотят играть, как этот или тот футболист.

И еще, наверное, хотелось бы, чтобы в Казахстане на своих спортсменов обращали внимание, была какая-то поддержка, не только от государства, но и со стороны спонсоров. Чтобы в футболистов начали вкладывать, чтобы в них верили. У нас ведь только Геннадий Головкин и еще ряд известных спортсменов висели на баннерах и постерах. Больше никто. Про Головкина спроси в любом городе Казахстана — все ответят, все знают. А все потому, что он побеждает. В Казахстане его мало, кто знал, а стоило уехать, и сразу стал звездой.

— То есть надо уезжать?
— В том то и дело — уехать легко. А хочется же у себя, чтобы у нас было так. Хорошо, когда ты стремишься в какое-то лучшее место, в другой чемпионат. Почему я уехала? Потому что в Казахстане все, чего хотела, я добилась: выиграла Кубок, Суперкубок, чемпионат. Хочется в Казахстане поднять уровень футбола, чтобы игроки уезжали не в ближайшие страны, а в топ-чемпионаты.