Забытые имена. Павел Мальцев

Воспитанник алматинского футбола Павел Мальцев был довольно известным футболистом в начале — середине двухтысячных. В настоящее время он является достаточно успешным дизайнером мебели. Казалось бы, — занятие, очень далеко отстоящее от футбола. Но и в нем герой нашего рассказа умело применяет приобретенные в спорте навыки.

Про то, что можно, и чего нельзя

— Павел, расскажите о том, где родились, как познакомились с футболом, когда начали регулярные тренировки. Где это было? Кто стал Вашим первым тренером?
— Родился я в Алматы. Спортом начал заниматься с 4 лет. Моя мама всегда мне говорила: чтобы стать сильным, здоровым и успешным человеком, нужно быть развитым во всем, в том числе и в спорте. И вот, в 4 года я начал свой спортивный путь. Сначала было фигурное катание — около 6 месяцев, я подавал большие надежды, был пластичным и очень быстро катался, но на одной из тренировок упал и сильно ударился головой об лед. И, как сейчас помню, мама сказала, что таких падений может быть много, а голова — это самое ценное, что есть в жизни человека, и она должна быть всегда здоровой. После этого я начал заниматься большим теннисом, потом прыжками в воду, но как-то не особо мне это нравилось. В 7 лет я, не помню уже почему, сказал: «Хочу играть в футбол». И мама отвела меня на стадион «Локомотив». С первой тренировки я понял: мне действительно нравится футбол. Первым и единственным моим детским тренером был Игорь Матвеевич Романов.

— Как проходило Ваше становление как спортсмена в детско-юношеском футболе?
— Обучение футболу в конце 80-х — начале 90-х, конечно, было не из легких: сами шили себе бутсы, штопали мячи, играли в такой пыли, что и представить сейчас страшно. Кстати, помню, Максу Шевченко (правда, не помню как), достались бутсы 45-го размера — московский adidas, а у него нога — 37-й, так он умудрился их приспособить под себя, и, если память мне не изменяет, в первой же игре в них пару голов забил. Становление мое как футболиста проходило достаточно тяжело. Начало 90-х — время распада СССР, нужно было выживать, и порой вместо тренировок я продавал газеты, сладкую вату и еще что-то — чтобы не просить денег у родителей на мяч и бутсы. Но когда у меня это получилось — я был буквально окрылен, хотя удалось заработать только на мяч (мне было 12 лет). В 16, помню, как сейчас, всех ребят начали потихоньку разбирать по командам. Макс поехал в российский «КамАЗ», Женя Голубицкий и Дима Глушков — в Хромтау и так далее, а я как-то не при делах остался. Еще бы: в 16 лет — рост 160 см, вес 50 кг... Игорь Матвеич мне сказал: может, учиться дальше будешь, в футболе с такими данными пробиться нельзя. Это и был поворотный момент в становлении меня как футболиста. Я решил доказать всем, и, прежде всего, — себе, что пробиться можно. Начал пахать как лошадь, вернее, — еще больше. Искал литературу, записался на легкую атлетику. При этом Игорь Матвеич помог мне попасть в спортивный интернат, который дал мне хорошее футбольное образование.

Про маму-агента

— Вы ведь дебютировали в сильнейшем дивизионе чемпионата Казахстана не в «Кайрате» или в другой алматинской команде, а в «Елимае». И потом играли за «Экибастузец-НК». Как так получилось?
— В 18 лет я решил попробовать себя в команде мастеров, и первым моим агентом стала моя мама. Она договорилась о моем просмотре в раменском «Сатурне», просто позвонив к ним в офис — по чистой случайности трубку снял главный тренер Сергей Павлов и сказал: «Приезжай». Я и поехал — прошел, меня пригласили на сборы, но не заладилось у меня там, не смог или не был готов для такого уровня и... оказался в «Елимае». Но там тоже как-то не очень пошло, сыграл всего одну игру — оказалось, что пока я — дублер. И я опять решил попахать, но на этот раз еще более серьезно. Сразу же после сезона начал работать. Я изучил все работы Валерия Лобановского, которые смог найти, услышать, и разработал для себя план физической подготовки. Началась пахота. К марту я уже бежал 30 метров за 3,8 секунды, а стометровку из 11 секунд выбегал. И меня взяли в «Экибастузец» — спасибо Владимиру Фомичеву. Сразу начал играть в основе и практически без замен.

— Сезоны 2002/2003 годов Вы играли за «Кайрат». Как думаете, — это были самые лучшие, удачные Ваши футбольные годы?
— С «Кайратом» история была такой. Не сказать, что это было приглашение — опять мой агент, мама, помогла. «Экибастузец» снялся с турнира за 10 дней до начала чемпионата и... я оказался в «Кайрате». Помог Аскар Оразалинов — хороший знакомый моей мамы. И я понял, что попал туда, куда всегда хотел. Златко Крмпотич после первой тренировки взял меня в команду, и, по-моему, я оправдал его доверие, забив в первом же матче — с «Актобе», когда мы проигрывали 0:1. Я вышел на замену в конце матча. Этот гол запомнился мне на всю жизнь: Али Алиев дал мне пас с правого фланга, и я ударил с 35 метров — прямо в «девятку». После этого я больше не выходил на замену в «Кайрате» при Крмпотиче — только в основе.

Про прелесть и про экономию

— Достаточно много шума в свое время наделала история о том, как на сборах в Узбекистане Вам сломали челюсть. Можете теперь, по прошествии времени, рассказать, что же там было на самом деле?
— В тот роковой вечер, когда мне сломали челюсть, все было так, как я и рассказал тогда. Но, в принципе, страшного не произошло ничего — я вернулся в строй уже через месяц, как только сняли фиксирующие скобы.

— Случайным ли совпадением было то, что после этого Вы в «Кайрате» надолго не задержались?
— Из «Кайрата» я ушел не по собственному желанию — пришел Остроушко, и у меня с ним сразу не заладилось. Он привез на левый край литовца и выставил меня на трансфер, практически не дав шанса. Но я ему за это благодарен: вместе с Костей Паниным я попал в «Есиль-Богатырь». Это был самый лучший город, в котором я играл, с самыми лучшими болельщиками — аншлаги на каждой игре, просто прелесть. Мы в том году вытащили команду с предпоследнего места на 6-е, выиграв почти все матчи дома и пройдя в Кубок «Актобе» — там, кстати, тоже была «девятка» с 35 метров в моем исполнении, и один из моих забитых мячей попал в пятерку рейтинга лучших голов. Мы втроем с Костей и Витей Зубаревым, царствие ему небесное, в тот год сообразили, по-моему, 20 голов: 12 — Витя, из них штук 10 — с моих подач, и по 4 — мы с Костей. Может, — и больше, не помню уже. Такой был курьез: играем в Экибастузе, тренер там тогда был Владимир Фомичев, мы победили — 4:0. На установке, как потом мне рассказали ребята с Экибастуза, Владимир Саныч говорит про сильные стороны соперника, то бишь — нас, и упоминает меня. Костя Земцов (мы с ним начинали в футбол играть вместе) встает и говорит: я с ним справлюсь, можно буду играть против него? Против меня, то есть. Вышел — бьет по ногам, катится. Я ему: «Ты че, Кот, с ума сошел?!» А он мне: «Не пройдешь, не дам!». Через 15 минут счет стал 2:0 в нашу пользу — я один забил, один отдал. Вот, захотелось рассказать такую историю.

В общем, получился замечательный второй круг, я попал в символическую сборную — правда, вторым номером, но там обо мне уже всерьез заговорили. Было много предложений, в том числе — и из России, но решил поиграть еще на Родине, тем более, Ойрат Батаевич Садуов на тот момент стал помощником тренера национальной сборной.

— В Петропавловске у Вас получалось неплохо. Но надолго Вы в «Есиле-Богатыре» все же не задержались...
— Травма в начале сезона 2004 года изменила все мои планы: слишком уж плохое поле было в Петропавловске в мае, я на скорости приземлился в яму... и выпал из обоймы на полтора года. Не смог найти денег на операцию в Москве, а клуб меня отправил в Омск — к «ветеринару». Когда я попал в ту больницу, я молился: хоть бы меня там не убили. «Убили», в итоге... мое колено. От банальной операции по удалению мениска я получил разрыв крестообразных связок. «Спасибо» большое руководителю клуба Аракелову: он тогда не захотел мне отдать мой долг по зарплате, чтобы я за свой счет сделал операцию в Москве, а нужно было, не поверите, всего лишь 5 000 долларов. Меня же отправили лечиться за 300... Огромное спасибо тренерскому составу «Есиля-Богатыря»: узнав, что я выпал из строя на полтора года, они сохранили мне минимальную зарплату на тот сезон, и я смог жить и частично восстановиться. Но не настолько, чтобы играть на прежнем уровне... Я ушел сам, сказав, что просто не могу играть на кетонале.

Про переоценку ценностей

— Чем занимались по окончании игровой карьеры?
— Вернулся домой, начал играть в ЛЛФ, думать, чем буду заниматься дальше. Но, видимо, было рано прощаться с футболом: на соревнованиях ЛЛФ встретил старых друзей Леху Клишина, Саню Шатских и Алмаза Кулшинбаева, они мне и говорят: пошли в «Мегаспорт», тренер — Владимир Алексеевич Гулямхайдаров, хозяин — Данияр Хасенов, поиграем. Ну, я и пошел. Выиграли первую лигу, были в шаге от финала Кубка, да и вообще — такого шороху навели, хотя нас называли командой пенсионеров. В первой лиге я даже 11 голов забить умудрился — больше только нападающие. Вышли в Суперлигу, и поменялся тренер... Да еще и бизнес у меня в гору пошел:, я параллельно раскручивал новый на тот момент бренд — букмекерскую контора «Олимп» (кстати, я был в ней с самого ее основания, часто беседуя о реальности приема ставок в Казахстане с ее владельцем Анарбеком Жауыровым). Он меня не забыл и предложил поработать по совместительству. Ну, я и решил закончить с футболом красиво, сыграв ровно 100 игр в Суперлиге. Сказал: простите, но номер 2 не для меня. Тем более, мой месячный заработок в букмекерской конторе превышал мой годовой доход в футболе.

Дальше началась жизнь вне футбола. Перестраиваться даже не пришлось — я продолжал играть, работать, но вскоре мне очень сильно стали противны миллионы, которые я начал зарабатывать в букмекерском бизнесе. Как говорится, деньги карман жгли, мне стало совсем неинтересно придумывать разнообразные маркетинговые ходы для того, чтобы люди стали больше ставить. «Букмекерский центр» впервые применил я — и как понятие, и как центр. К своему разочарованию, я вовлек в эту игру больше 100 000 человек, за что прошу прощения у всех. Я был глуп. В какой-то момент сказал себе: «Нет, не хочу!» Мне всегда нравилось создавать что-то, но я понял, что не туда трачу свою энергию. Кстати, эти деньги улетели от меня так же быстро, как и пришли, хотя заработаны были честным и очень серьезным трудом.

— Сейчас Вы являетесь дизайнером и производителем мебели. Каковы успехи в этом направлении?
— Я начал самостоятельно заниматься дизайном. Во мне проснулись гены моего отца, инженера-строителя: ему принадлежат 42 патента на изобретения в области сейсмического строительства. Сейчас у меня своя мастерская, в которой я пытаюсь творить и создавать мебель, которой больше нет нигде, ибо придумываю ее я. Удачно или не очень делаю это — рассудит время, но я стараюсь, ведь опыт добиваться того, что кажется невозможным, имеется.

Что хотелось бы пожелать молодым ребятам — в первую очередь, никогда не забывать об образовании. Футбол — штука такая: пока ты играешь, у тебя есть все, но как только случаются непредвиденные обстоятельства, такие, как травмы, ты становишься не нужен никому, кроме своих близких. Надо быть развитым во всех сферах, а для футболиста это проще простого — столько свободного времени, наверное, нет ни в одной профессии, только тратим мы его понапрасну. К примеру, моим настольным журналом всегда был Forbes, везде брал с собой ноутбук, я всегда тратил свое время на самообразование. В нашем мире нет ничего невозможного — главное захотеть. Моя любимая поговорка: «Если очень захотеть, можно в космос улететь». Главное — очень захотеть.