Баллада о Чапае

Визитная карточка: Петровский Эдуард Павлович

(21.01.1943 — 9.04.2011)
Воспитанник — Новосибирск.
Амплуа — нападающий/защитник.
Команды: «Химик» Новосибирск (1959/60), «Торпедо» Усть-Каменогорск (1962/63–1967/68, 1970/71 — 1974/75), «Автомобилист» Алма-Ата (1968/69, 1969/70).
По окончании игровой карьеры работал судьей, детским тренером.
Лучший бомбардир «Торпедо» 1-го сезона в кл. «А» (1964/65, 22 шайбы). Провел юбилейную, 100-ю шайбу за «Торпедо» в кл. «А» (23 февраля 1965 г. дома против омского «Аэрофлота» — 6:1). Автор многочисленных дублей за «Торпедо» и хет-трика за «Автомобилист» (3.02.69 «Мотор» Барнаул — 7:1).
Игры/Голы: «Торпедо» У-К* (всего провел — 11 сезонов, не менее 329 игр и 76 шайб) — 13/4 (1962/63), ?/3 (1963/64), 40/22 (1964/65), 48/9 (1965/1966), 31/11 (1966/67), 25/3 (1967/68), ?/10 (1970/71), 44/3 (+1/0 — Кубок СССР) (1971/72), 48/5 (1972/73), 44/2 (+2/0 — Кубок СССР) (1973/74), 36/4 (1974/75); «Автомобилист» А-А (всего — 2 сезона, не менее 22 шайб) — ?/15 (+1/0 — на Кубок СССР) (1968/69), 7 (+2/1 — в матче 1/16 финала Кубка СССР с «Химиком» Вскр.) (1969/70).
Итого (выявлено документально): 13 сезонов, не менее 335 официальных матчей и 99 шайб, в т. ч. — чемпионаты СССР по кл. «Б» (13/7) и кл. «А» (316/91), на Кубок СССР (6/1), без учета турниров — на призы «Советского спорта» (3/0), на Приз Федерации хоккея СССР (1/1).

*Автор благодарит С. Сарсекова за уточнение некоторых данных об. Э. Петровском.

Об уходе

Последний раз у Петровского дома, одиноко жившего неподалеку от меня, я был в день похорон его товарища по торпедовской дружине Олега Павловича Домрачева (капитан команды впоследствии стал выдающимся детско-юношеским тренером, воспитавшим не одно поколение будущих мастеров, с которыми добивался самых больших высот на Всесоюзной арене; работал в тренерском штабе молодежной ШВСМ «Таврия» и основной команды «Торпедо», национальной и молодежных сборных; возглавлял студенческую сборную РК, впервые завевавшую «серебро» на Универсиаде-93 в Польше, ЗТР Каз. ССР — прим. авт.). В тот день поехать проститься со своим земляком он не смог — не позволяло сильно пошатнувшееся за последние годы здоровье. Позже я звонил ветерану и встречал на улице. Признаться, выглядел он неважно. Мы давно с моим товарищем и коллегой Станиславом Сарсековым собирались навестить известного торпедовца, пока наконец не выбрались в канун нынешнего Первомая.

Смерть всегда огорошивает. Так вышло и в тот момент, когда соседка по подъезду сообщила нам эту скорбную весть. Услышанное шокировало: «Умер Петровский — в начале апреля, точную дату не помню. К нему иногда заходил какой-то мужчина. Позже он с родственниками обнаружил, что Эдуард не откликался и не открывал квартиру в течение трех дней. Пришлось взламывать дверь». Лишь потом узнал от его бывшей супруги Валентины Дмитриевны, что произошло это печальное событие 9 апреля. Умер Эдуард Павлович от сердечного приступа, а похоронили его на новом кладбище на Примыкании… Так не стало Чапая.

Петровские времена

Чтобы неискушенный или молодой болельщик мог иметь представление о легендарном ветеране, позволю ниже привести выдержки из двух источников.

Одно, но весьма красноречивое, упоминание об Э. Петровском есть в книге М. Лямкина (Барнаул) «Черная волшебница», рассказывающее о матче «Мотор» — «Автомобилист» (1968/69): «Два сезона всего понадобилось алмаатинцам, чтобы пройти путь от аутсайдера третьей группы до команды первой лиги. Опытный тренер Юрий Саль сумел создать боеспособный коллектив из хоккеистов, прошедших хоккейную науку в командах первой и высшей лигах. В составе „Автомобилиста“… из усть-каменогорского „Торпедо“ пришли и выделялись своей игрой Валерий Качанов, Эдуард Петровский, Вадим Куликов, Райхан Куканов, Борис Козырев…

Первый период… хозяева площадки… взяли курс на победу… мощный, от синей линии бросок защитника барнаульцев Николая Щербакова через плотный заслон соперников, и за воротами казахских спортсменов зажигается сигнал бедствия…. Второй период… опять гости заперты в своей зоне… Казалось, успех сейчас будет закреплен, а случилось иное. На 23-й минуте дальний бросок алмаатинца Анатолия Окишева счет стал — 1:1. Барнаульцев это явно не смутило. Они вновь перешли в наступление. Но „Автомобилист“, ободренный успехом, переключил скорость. И с каждой минутой его превосходство становилось все заметнее. А на 31-й минуте сольный без сопровождения защиты проход Эдуарда Петровского вывел гостей вперед. В этом эпизоде Петровскому удалось обвести и вратаря Суркова, и завести шайбу в ворота… Третий период… после смены ворот, на 56-й минуте Козырев добил шайбу в ворота „Мотора“ — 3:1».

А теперь приведу рассказ самого Петровского из интервью, которое брал у него 12 лет назад. Как мне кажется, оно во многом дает представление об атмосфере тех, «петровских» времен, когда усть-каменогорское «Торпедо» «прорубало» окно в большой хоккей.

О начале пути

— Родился я в г. Мариинске Красноярского края в 1943 году. Потом семья переехала в Новосибирск. До пятого класса моя фамилия была Беляев, так как воспитывал меня не родной отец. При получении паспорта оставил фамилию Петровский, как в метриках. А назвать-то меня хотели Владимиром в честь Ленина, поскольку родился 21 января, в день смерти Ильича. Но по настоянию отчима дали имя Эдуард. Жили мы рядом со стадионом и Дворцом пионеров. Первым моим увлечением стал… Нет, не угадаете, не хоккей… Авиаспорт. Толчок к занятиям им дал мой родной дядька-авиатор. Любовь к технике сохранил на всю жизнь…

О выборе

— Пацанами мы бегали на стадион, где играла заводская команда «Химик». Смотрели хоккей, таскали оттуда клюшки. Где целые попадались, где сломанные. Распаривали клинья, вставляли фанеру, клеили «крючки» и гоняли во дворе шайбу. Руководитель авиакружка Иван Иванович Гусев ругал нас за это. Как ни придет, у нас клюшки в тисках зажаты. Приходил ко мне домой, жаловался матери, мол, что это за безобразие. У парня такие способности в авиаспорте, а он в хоккей надумал играть. К этому времени я уже выступал за сборную Новосибирска, в составе которой выиграл первенство Союза. Настало время выбирать. В 1960 году заканчивал десятый класс в школе рабочей молодежи и меня пригласили в основную команду «Химика». Я выбрал хоккей. Однако из-за юного возраста мне нельзя было выступать за взрослых. Но мама поддерживала спорт, она была у меня врач. Поэтому «выправила» справку, по которой всю ответственность брала на себя. В то время в первенстве города участвовало много клубов: «Энергия», «Химик», «Динамо», «Сибсельмаш». В 1961 году «Химик» и «Динамо» объединили и создали «Сибирь». Все бы ничего, да наступило время идти в армию. А на меня положил глаз известный тренер Пасынков из новосибирского СКА. Прямо начал охотиться. Даже офицера с солдатами присылал ко мне домой. К счастью, не застали. Чтобы сохранить меня для команды, директор с тренером «упрятали» на родственный почтовый завод… в Усть-Каменогорске. Дали денег на проезд, «приписное». И я тайно выехал оттуда на поезде, а не на самолете, потому что в аэропорту поджидали военные с моей фотографией. Маневр удался, и я добрался до Семипалатинска. Здесь поджидали Вадик Куликов и Юра Опарин. Так в 1962 году я попал в Усть-Каменогорск.

О городе на Иртыше и команде

— Казахстан мы тогда представляли этакой бескрайней степью: ковыль да верблюды. Однако Усть-Каменогорск оказался симпатичным зеленым городом. Жили сначала на стадионе около клуба «Север», потом в общежитии «Отдых» (возле гостиницы «Усть-Каменогорск»). Тренером у нас был Геннадий Борисович Олешкович (тоже новосибирец, он нас сюда и вытянул). Назову тех новосибирцев, которых не назвал в прошлом номере Ю. П. Тархов (Юрий Павлович упомянул тогда С. Бахарева, Б. Терликова, В. Андреева, Ю. Монакова, Ю. Опарина, В. Куликова, Э. Петровского. О. Домрачева — прим. авт.). Это Виктор Якимов, Юрий Кан (по другим источникам Канов — прим. авт.), Эдик Венедиктов, Юра Черепанов, Чернов (по уточненным позже данным Александр Черников — прим. авт.). То есть прародителями усть-каменогорского хоккея были новосибирцы. Отыграли сезон на первенстве Казахстана с участием Темиртау, Рудного, Балхаша и других команд. Выиграли и после переходного турнира вышли в класс «А».

Все это, конечно, благодаря Ю. Н. Баулину, который, приехав из Москвы усилил «Торпедо» москвичами Замониным, Гуреевым, Величкиным, Куриловым. Юрий Николаевич был нам и отцом, и тренером одновременно… С приходом в «Торпедо» известного наставника Киселева ситуация резко изменилась, причем не в лучшую сторону. Это был не тренер, деспот какой-то… После Киселева был Марк Судат. Но это тоже не тренер, а бизнесмен какой-то. Все делал для себя. Поработал месяцев семь, купил мебель, машину, гараж и свалил…

О себе

…Меня приглашали в минское «Динамо». А в 1964 году Чернышов вызывал на сборы молодежной сборной СССР в Новосибирск. Тихонов, работавший у него вторым тренером, приходил ко мне в гостиницу и убеждал: «Переезжай к нам в Москву, в „Динамо“. Обещал разные блага. Я ответил ему: „Не могу поехать вот так сразу, не посоветовавшись с тренером. Если один поедет, другой. Что же тогда будет с командой?“. Когда переговорил с Баулиным, он сказал: „Решай сам“. Мой ответ Юрию Николаевичу был такой: „Лучший в мире город — это Усть-Каменогорск. Если надо, пускай вызывают за сборную, но играть буду в „Торпедо“. И в родном городе руководство „Сибири“ обижалось на меня. Мать замучили звонками. Но я так и остался здесь, в Усть-Каменогорске. Правда, был еще момент, когда в 68 году переехал вместе с Куликовым на два сезона в алматинский „Автомобилист“. Помогли ему выйти в класс „А“. О том, как сложилась карьера, не жалею.

— С кем чаще выходили на лед?

— У нас было соревнование троек нападения. Баулин (играющий тренер) — Домрачев — Бахарев, я — Коняхин — Документов. После отъезда последнего на его месте стал играть Володя Шепелин. Жаль, что многих из того поколения нет в живых. Светлая им память.

Вспоминаю вратаря Володю Савосина. Морозы под сорок градусов. Мазались гусиным жиром и газеты на себя наматывали, ничего не помогало, форма-то рваненькая была. Но мы хоть могли смениться и погреться в „теплушке“, а Володя два года мужественно играл один и сменить его было не кому, но он терпел. В такую погоду были и курьезные случаи. Шайба попадает в штангу и разлетается на две части: одна в ворота, другая — мимо. Что делать? В той игре в рамку попала меньшая часть резинового диска и гол не засчитали. Или вот еще ситуация с Савосиным случилась. Последовал сильнейший бросок из-за красной линии, шайба отскочила от натянутой, как струна, сетки позади вратаря, попала ему в затылок и в ворота. Долго спорили: гол или проброс? Все-таки засчитали взятие ворот.

Вернувшись в Усть-Каменогорск из Алма-Аты, пришлось по просьбе тренеров поиграть в защите, так как обладал сильным щелчком. Частенько играл за две пятерки сразу. Натаскивал тогда еще молодого Виталия Филиппова, который затем в составе сборной СССР стал чемпионом мира (ветеран немного ошибся, питомец Усть-Каменогорска на ЧМ-1976 стал серебряным призером и в этом же году обладателем Кубка СССР в московском „Динамо“ — прим. авт.). Клуб за хорошую игру премировал меня и Тархова „Москвичем“. А на свадьбу — ключами от двухкомнатной квартиры.

О заводе

— С налаживанием быта хорошо помогали директор УМЗ Потанин и главный инженер Иванов. ОРС обеспечивал всем необходимым. Но и результат с нас тоже спрашивали. Это не значит, что мы жили, как у Христа за пазухой. Просто чувствовали человеческое отношение к себе. Сейчас в спорте все переменилось. Сначала идет „дай“, потом уже „на“. А „на“ может и не получиться. Тогда мы были фанатами. Зарплата небольшая — 120 рублей, числились „подснежниками“ на заводе, получали спецпитание. И больше ничего не просили, ни мебель, ни машины. Только лед, лед и лед. Были такие случаи, что даже на Новый год после танцев одевали форму и с девчонками гоняли шайбу на коробке. Да и болельщики были фанатами. До десяти тысяч собиралось народу на открытом стадионе в жуткий мороз. Специально ждали трамваи и автобусы, чтобы развести народ после игр.

О тренерах

— Сегодня же полный развал. Массовый хоккей в упадке. Мальчишкам негде играть. Коробок почти не осталось. Ребятишки занимаются ерундой, курят. Федерация эти процессы не регулирует… позакрывали почти все секции… Единственное, что остался островок спорта — хоккей, который держится на тренерах-энтузиастах. Огромный им поклон за это. Давно пора памятник поставить.

Я сам знаю труд тренера не понаслышке. Работал с ребятишками около 10 лет.

— Как Вы стали тренером?
— Играя еще в „Торпедо“, закончил заочно в 1974 году наш пединститут, факультет физвоспитания. Отыграл еще сезон в клубе. И по договоренности с его руководством ушел на завод, чтобы выработать „горячий“ стаж с условием, что через год вернусь на тренерскую работу. Но в цехе почти не работал. Обслуживал соревнования в качестве судьи и выступал по восьми-девяти видам спорта на заводской Спартакиаде… в течение пяти лет. В клуб вернулся в 81 году при тренере Щекочихине. Поставили меня тренером-селекционером. Ездил по всей стране, подбирал перспективных ребят для команды. Через год перешел в детскую школу. Работал в паре с Гольцем с 68-м годом. Когда Гольца забрал в основную команду, продолжал тренировать ребят. „Урожайный“ год, талантливый. Уже тогда среди них выделялись Костя Шафранов, Саша Корешков, Андрей Соколов, Андрей Шаянов, Александр Шахворостов. С ними два раза становились призерами юношеского чемпионата Союза. Потом взял набор 73 года, не менее интересный. Наиболее известны Никитин, Трощинский-старший, Жуков. Занимались у меня и ребята 77 года. В 84 передал их Беляеву. Но поконфликтовал с Шалыгиным (известный детский тренер, ставший позже директором СК „Алтай“, куда входило „Торпедо“ — прим. авт.) из-за проигрыша моих воспитанников 73 г.р. в первой же игре рижанам в Свердловске. Вроде того, что фамильярничал с ними, чуть ли не по головке гладил. А они просто вышли на игру уставшими с дороги. Но… начальству подавай результат.

Я вообще считаю неверным форсированный подход со ставкой на немедленную отдачу. Как бывший игрок считаю, что не надо у мальчишек с детства отбивать аппетит к хоккею, пусть первые два-три года сначала наиграются вволю, поимпровизируют, покажут свое „я“. Главное, дать им толчок, привить вкус к хоккею. Тренер только подсказывает, корректирует. Он не должен быть деспотом, стоять над душой, давить на них. Никакого отношения к мягкотелости это не имеет. Нет ничего хорошего и когда родители водят ребенка за ручку. Он должен чувствовать ответственность и самостоятельно ходить на тренировки. Тогда и толк будет. Больно смотреть нынче, как некоторые родители привозят своих чад уже одетых в форму и прямо из „Мерседесов“ на руках несут на лед. Жаль, что хоккей становится доступным только для состоятельных людей. Получается, что водят ребят и „руки“, и деньги. А те из ребят, которых воспитывает улица, из дворовых команд, остаются в стороне. Правильно говорил тренер по боксу Лелекин (известный наставник, ныне, к сожалению, покойный, в честь которого ныне в Усть-Каменогорске проводится турнир по боксу — прим. авт.): „У меня что ни с Отрываловки (район на окраине Усть-Каменогорска — прим. авт.), то чемпион“.

— Когда вновь оставили хоккей, чем занялись?
— Поработал еще немного на УМЗ, а потом меня пригласил в „Бытремтехнику“ отец Андрея Пручковского (воспитанник усть-каменогорского хоккея 1975 г.р., выступавший в 90-е и начале 2000-х гг. — прим. авт.). Говорит: „Эдуард, у тебя руки золотые, пойдем к нам, будешь мастером по холодильникам“. Где и доработал до пенсии…

— Сын пошел по Вашим стопам?
— Костя раньше занимался хоккеем у Копцова (ЗТР РК, теперь работающий в ДЮСШ Омска — прим. авт.), был вратарем, занимался вместе с Женей Набоковым и Виталькой Еремеевым. Потом перешел в каратэ к Александру Медведеву (ныне известный в Казахстане тренер из Усть-Каменогорска по шинкиокушин-каратэ, начинавший путь спортсмена, как хоккеист, вместе с Борисом Александровым — прим. авт.), стал чемпионом города…

О народном признании

— …Вы запомнились болельщикам яркой и незаурядной манерой игры. Когда выходили на поле на трибунах раздавался шелест: Петровский, Петровский…“. Это означало дерзость, напористость, скорость. И, конечно, же голы.

— Видимо, что здесь что-то от природы, а также занятий акробатикой и гимнастикой. С детства был сухощавым, гибким, как на шарнирах, и быстрым. Вот меня „Чапаевым“» болельщики и нарекли.

— Не обижались на это?
— Нет, а что обижаться. Ведь, если вникнуть в суть, герой гражданской войны был легендарной личностью и олицетворял собою стремительность и внезапность атаки. Я тоже стремился обыгрывать на ходу, создавая для противника неопределенность.

О товарище

Вадим Куликов, гвардеец «Торпедо» и алма-атинского «Автомобилиста» тех лет: «С Эдиком меня связывает многое. Два года играли в Новосибирске за „Химик“. Вместе „сбежали“ в Усть-Каменогорск, в одной комнате жили. Сначала в общежитии „Отдых“ (по тем временам, просто шикарно — есть душ, горячая вода, внизу уютное кафе — что еще надо молодым парням?). Затем три года в квартире возле Машзавода (гаражей у нас не было, так мы свои мотоциклы, у меня — „Ява“, у него — „Ковровец“, затаскивали на ночь в квартиру на четвертый этаж, где они стояли на кухне, а еще он завел овчарку по кличке „Рэм“, которую потом кому-то подарил). Вместе по девчонкам бегали, однажды даже сильно разбивались на мотоцикле. Человек он надежный был: никогда не украдет, не подведет, а по натуре общительный, так что быстро навел „мосты“ с местными ребятами (Боря Лемешко, Саша Боровиков). Любил технику, на мотоцикле даже на Черное море с друзьями ездил. Иногда командной компанией — я, он, Величкин, Опарин, Толстик, Бахарев, Домрачев, Лысаков — собирались „пулечку“ расписать — Баулин разрешал в преферанс „перекинуться“.

По спортивным понятиям Эдик быстро бегал, очень подвижный, скоростной, хитрый хоккеист, никогда не был лишним на поле — что в „Торпедо“ и „Автомобилисте“, где тоже вместе довелось выступать. И всегда отличался надежностью. Таким и останется в моей памяти».

Валерий Кириченко, экс-торпедовец 60-70-х, ЗТР РК:
«По характеру — весельчак и балагур. На поляне — технарь, отличался умением выполнять рейды к чужим воротам. Когда я пришел в команду, был помоложе Эдуарда и у него много, что можно было почерпнуть, как у опытного игрока. В быту слыл приверженцем спортивного режима — не пил и не курил. Позже, когда с хоккеем „завязал“, одно время работал у нас в команде сервисменом, а в дальнейшем жизненные передряги наложили отпечаток на его здоровье и во дворце спорта, к сожалению, появлялся мало. Думаю, для всех он останется в памяти одним из тех, кто стоял у истоков усть-каменогорского хоккея и закладывал основы будущих успехов „Торпедо“. Одним словом, преданный хоккею человек».

Виктор Ковальчук, судья Всесоюзной категории, видеооператор «Торпедо»:
«Мы познакомились с Эдиком, как только он приехал из Новосибирска, я частенько бывал у них на квартире с Вадиком Куликовым. Впоследствии начинали вместе судить матчи — в одной паре разъезжали по Союзу. Как арбитр ершистый был, и, хотя уже среди рефери проводились семинары, если кто-то из просмотровой комиссии заглядывал в судейскую и начинал выговаривать за ошибки, считал, что его учить, ведь он сам играл в шайбу. А когда в хоккее пошли „тройки“ в поле, он с этим делом „завязал“.

Как у любого человека были у него слабости, но что у него не отнять, так это — отзывчивости, доброжелательности, честности — через край. Я никогда не видел злобным, но за дело он мог и послать подальше, а то и по морде ответить. Да что там, порою, мы с ним не раз цапались, но вскоре оба быстро отходили и наша дружба продолжалась как ни в чем не бывало — более 40 лет. Скажу так. По нашим понятиям Эдуард — мужик с большой буквы.

На поляне играл с душой, как все из того поколения, с сумасшедшей самоотдачей, лез, летел вперед, как в народе говорят, Чапаев с шашкой — видимо, кто-то из болельщиков подметил эти качества, отсюда и пошло его прозвище

В последние годы я его видел не так часто, как хотелось, но иногда навещал. Жаль на похороны не все из „стариков“ собрались. Многие просто не знали».

Никифоров Сергей, товарищ Э. Петровского: «Помню, когда его звали в „Спартак“: не поехал, настолько был предан команде и город любил. Мне приходилось наблюдать за ним на тренировках и матчах. Не забуду и эпизод, как команда на сборах в „Голубом заливе“ в 30-градусную жару бегала в полушубках — сгоняли вес. Работал он честно, отдавался полностью — после майку хоть выжимай. Эдуард — хороший мужик, всю жизнь посвятил спорту и играл достойно. Недаром его сначала „Москвичем“ премировали, а потом одному из первых в команде „тройку“ выделили на заводе. И проводили из хоккея, как положено, с кругом почета на руках партнеров, при массовом скоплении болельщиков. Жаль, но в последний путь проводить его пришло проводить не так много народу».

P. S. Таким наверняка и останется в памяти народной Э. П. Петровский — простым, скромным человеком с непростой судьбой. При необходимости, умеющим держать оборону. А еще более — лихим «кавалеристом» атаки, сминающим редуты соперника с клюшкой наперевес в руках. Одним из первых форвардов, по стопам которого пошли позже Б. Александров, В. Чечель, И. Кузнецов и другие остроатакующие нападающие… Прощай, Чапай…

А в завершение приведу выдержки из стихотворения Александра Плотникова, посвященные нашему герою.

Памяти Эдуарда Петровского

Его стремительность и хватка
Сумели души взбередить.
Он, как Чапаев, был над схваткой,
Но, безусловно — впереди!

В атаке — только в нужной точке,
Ну, т. е. — в самой кутерьме!
Он мог финтами заморочить
И в пас сыграть накоротке.

Он был одним из самых первых,
Кто рвал порядки всех защит,
Навек оставшись нам примером,
Что меч надежнее, чем щит!

А. Лукич 11.05.2011