Другая сторона медали, или Мысли, навеянные Олимпиадой

Индульгенция для чиновников?

Если говорить по большому счету, в Ванкувере казахстанский спорт «вытащили» трое — биатлонистка Елена Хрусталева, лыжник Алексей Полторанин и фигурист Денис Тен (здесь мы берем в учет не только завоеванную медаль и занятые места, но и то, в какой степени выступления наших атлетов сработали на спортивный имидж нашей страны). Хвала им и слава! Однако вспомним, что Хрусталева как спортсменка сформировалась в России, а к нам перебралась уже в 26-летнем возрасте. Вспомним, что Тен с 10-летнего возраста занимается в московской школе ЦСКА, поскольку в Казахстане для этого попросту нет никаких условий, и спасибо его родителям, которые ради своего сына пошли на большие жертвы (семья живет не только на два города, но и на две страны: Денис с матерью — в Москве, а его брат с отцом — в Алматы) и большие финансовые расходы. Правда, пару лет назад, когда талант юного фигуриста стал очевидным, Комитет по спорту начал выделять деньги на его подготовку. В общем, хотя и Елену, и тем более Дениса мы считаем и будем считать казахстанцами, не следует забывать о том, где проходило их становление как спортсменов.

К чему я это? А к тому, что если бы в нашей стране были сколько-нибудь приемлемые условия для занятий зимними видами спорта, если бы детские тренеры не влачили жалкое существование, то, возможно, в Казахстане выросли бы свои хрусталевы, а в фигурном катании мы бы имели, кроме Дениса, и женщин-одиночниц (как, например, соседний Узбекистан) и «парников», и танцевальные дуэты.

Или взять исконно «наш» вид — лыжные гонки. Во время телевизионной трансляции из Ванкувера российский комментатор назвал большие эстафеты (не спринтерские) теми самыми дисциплинами, которые определяют состояние этого вида спорта в той или иной стране, и с этим трудно не согласиться. Так вот, в них наша мужская команда заняла лишь 11-е, а женская — 10-е место, причем проиграв по времени призерам очень много. И это вполне закономерный итог, если учесть, что и на прошлогоднем чемпионате мира результаты были примерно такие же. А разве можно считать случайным то, что наша женская четверка уже на третьей Олимпиаде подряд (прибавьте сюда еще два последних чемпионата мира) проигрывает в эстафете не только лыжницам из стран, диктующих моду в этом виде спорта, но и японкам? Возможно, кто-то скажет, что виноваты сами спортсмены и их тренеры. Но, как нам представляется, глубинная причина заключается в другом. Ведущие лыжные державы имеют «длинную скамейку», а значит, возможность варьировать состав, безболезненно менять тех, кто в данный момент в силу тех или иных обстоятельств находится в неважном физическом состоянии. У нас же сильных гонщиков не хватает даже на одну полноценную сборную (поэтому болезнь или спад формы у любого из них становится чуть ли не катастрофой), что, в свою очередь, вызвано общим положением дел с развитием лыжного спорта в стране, с подготовкой резерва, а, если идти еще дальше, с количеством занимающихся.

В подтверждение этого приведу следующие цифры. В досье международной федерации лыжных видов спорта (FIS) фигурируют 53 фамилии действующих казахстанских лыжников — и мужчин, и женщин. Когда я начал считать норвежцев, то понял, что это займет слишком много времени — только на одну букву «А» их 103, а в общей сложности, наверное, не менее двух тысяч. Между тем, в Норвегии проживают 4,5 миллиона человек, что сопоставимо с населением тех регионов Казахстана, где всю зиму лежит снег. Та же Япония — далеко не самая морозная страна — представлена в досье FIS 148 фамилиями лыжников и лыжниц. Крохотная Эстония с населением в 1,3 миллиона человек (это меньше, чем в двух северных областях нашей республики — Акмолинской и Костанайской) имеет в этом списке 112 своих представителей, или вдвое больше, чем Казахстан. И в немалой степени поэтому, а также в силу наличия соответствующей инфраструктуры лыжных видов спорта в Эстонии появляются такие «звезды», как Андерс Веерпалу и Кристина Шмигун, которая в Ванкувере к олимпийскому «золоту» 2006-го добавила «серебро».

Словом, советский лозунг «От массовости — к мастерству» остается более чем актуальным. Мы довольно подробно останавливались на этой теме в статье «Культ медали (Медальный синдром)» в номере от 9 февраля. Напомним, тогда мы делали акцент на том, что в Казахстане спортивные чиновники перевернули пирамиду спорта с ног на голову, что они ведут себя как временщики, для которых главное — освоить финансовые ресурсы и выполнить медальный план на ближайший год и тем самым удержаться в своих креслах, а работа на перспективу, развитие массового спорта их особо не волнуют. И сейчас они наверняка будут бить себя в грудь, выдавая «серебро» Хрусталевой за свое достижение. Но если эта медаль станет своего рода индульгенцией, если ее блеск затмит объективную и во многом печальную картину, сложившуюся у нас в зимних видах спорта, то мы ни на йоту не продвинемся вперед.

Спору нет, в прошлом году государство не пожалело денег на подготовку наших сборных к Олимпиаде. Практически все их пожелания выполнялись: скажем, вздумалось горнолыжникам проводить сборы в далеком Чили — пожалуйста; захотели фристайлисты летом попрыгать с водных трамплинов в Словении — извольте; понадобились конькобежной команде российский тренер и спортсмены из Голландии — не вопрос. Возможно, и стоило все это делать, но не оставляет ощущение, что и здесь мы действуем не совсем по уму. Например, кто-нибудь считал, сколько спортивных сооружений можно было построить на те огромные суммы, которые ежегодно тратятся на заграничные сборы? А ведь будь в Казахстане эти объекты, не пришлось бы держать наших спортсменов месяцами вдалеке от дома, тратить большие деньги на их проживание, питание, на транспортные расходы, на дорогущую аренду спортсооружений. А кроме того, что крайне важно, было бы где готовить резерв.

Спортивные базы, активная работа по привлечению детей к занятиям спортом и достойная оплата труда тренеров — вот тот фундамент, опираясь на который можно добиться чего-то серьезного. Да, не сразу, но рано или поздно победы придут. Причем победы наших, доморощенных атлетов. И именно эти направления должны стать приоритетными, на них и надо направлять основные финансовые потоки, как это делают в ведущих спортивных державах мира. Только в этом случае появится, например, новый Александр Унгефук, который будет ходить по домам, агитируя мальчишек заняться лыжным спортом, и однажды разглядит среди них талантливого мальчишку, чтобы затем вырастить из него нового Владимира Смирнова или хотя бы нового Николая Чеботько.

Зачем нужна Азиада

До Олимпиады в Ванкувере руководство Комитета по спорту говорило о медальных надеждах более чем осторожно. На случай неудачи даже была «постелена подушка» — фраза «Олимпийские игры — промежуточный этап к Азиатским играм» стала весьма распространенной в устах спортивных функционеров. Мол, главное будет зимой 2011-го, вот тогда-то мы и «порвем» всех. И, как нам представляется, им в какой-то степени удалось ввести спортивную общественность в заблуждение, и сейчас в СМИ на полном серьезе рассуждают о наших медальных шансах на Азиаде. Спору нет, наград у нас будет много, возможно, мы займем второе или даже первое общекомандное место, но станет ли это поводом для гордости?

Например, наибольшее количество наград на Азиатских играх разыграют лыжники и биатлонисты. Кто реально может конкурировать с нашими спортсменами в этих видах спорта? В лыжных гонках — японцы, в биатлоне — китайцы (главным образом, женская команда). Других конкурентоспособных спортсменов в Азии на сегодня попросту нет, что лишний раз показала Олимпиада в Ванкувере. В прыжках с трамплина все сведется к соперничеству японцев, казахстанцев и, возможно, южнокорейцев. Да и вообще практически в каждом виде соревновательной программы борьба за высокие места пойдет между тремя, от силы четырьмя сборными. Причем, еще не факт, что приедут все сильнейшие. Например, возьмем один из немногих зимних видов спорта, в котором азиаты находятся на ведущих ролях в мире, — скоростной бег на коньках. Как известно, Азиатские игры пройдут с 30 января по 6 февраля. Между тем, на 22—23 января запланирован чемпионат мира по спринтерскому многоборью (в голландском Херенвене), а на 11—13 февраля — чемпионат мира по классическому многоборью (в канадском Калгари). Посмотрите на даты и на географию — по срокам все очень плотно, а разброс по часовым поясам таков, что времени на акклиматизацию попросту не остается. И неужели кто-то всерьез верит в то, что лучшие корейские, японские и китайские конькобежцы пожертвуют чемпионатами мира ради Азиады? И насколько будут ценны медали, завоеванные в их отсутствие?

То есть, уровень конкуренции на зимней Азиаде будет заведомо невысокий, соответственно таким же будет и международный интерес к ним. Поэтому вряд ли о победах казахстанцев, которые будут в конце января — начале февраля следующего года, узнают любители спорта в Европе или Америке — им эти соревнования попросту неинтересны. Я был на предыдущих зимних Азиатских играх в Чангчуне и могу засвидетельствовать: кроме двух журналистов, которые приехали помогать в выпуске ежедневного бюллетеня Азиады, другие представители западных СМИ там на глаза не попадались. А, следовательно, о том, что наши успехи на этих Играх поднимут имидж Казахстана, могут говорить либо люди, абсолютно далекие от спорта, либо лукавые спортивные чиновники. Это далеко не Олимпийские игры, на которых действительно куется спортивная слава той или иной страны, не мировые чемпионаты и даже не рядовые этапы Кубка мира. Кстати, в этом смысле летние Азиатские игры выглядят гораздо более выигрышно, чем зимние.

Сказанное выше вовсе не означает, что Казахстану не следовало подавать заявку на проведение Азиады. Наоборот, хорошо, что она пройдет в нашей стране. Но опять же, на наш взгляд, необходимо правильно расставить приоритеты. Зачем нужно было идти на столь дорогостоящие затраты? Во-первых, чтобы создать в стране хоть какую-то инфраструктуру зимних видов спорта. Во-вторых, чтобы показать всем: Казахстан в состоянии организовывать крупные спортивные соревнования комплексного характера, а значит, может замахнуться и на проведение зимней Олимпиады (ведь именно так все тогда подавалось, и из уст спортивного руководства страны еще пару лет назад звучала формула совершенно противоположного содержания «Азиатские игры — промежуточный этап к Олимпийским играм»). И только в третью очередь должна была стоять задача, связанная с чисто спортивными результатами казахстанцев.

Мы же о стратегической цели — проведении Олимпиады — забыли напрочь, хотя еще летом 2008-го премьер-министр Карим Масимов поручил Министерству туризма и спорта подготовить заявку для участия в конкурсе на право принять зимние Игры 2018 года. В мае прошлого года эту идею пытался реанимировать наш знаменитый лыжник, вице-президент Международной федерации биатлона Владимир Смирнов, который написал письмо в аппарат президента страны, но его призыв никто не услышал. А сегодня уже поздно — срок приема заявок на 2018 год истек.

Конечно, кто-то скажет: на дворе кризис, и сейчас не до дорогостоящих проектов. Но кризис не вечен, а кроме того, мы же все равно строим к Азиаде объекты, на которых впоследствии можно будет проводить и олимпийские соревнования. Наконец, для всех очевидно, что Олимпийские игры — гораздо более окупаемое в финансовом смысле мероприятие, нежели Азиатские игры. Мы уже не говорим об имиджевой составляющей — тут даже сравнивать не стоит. И ведь шансы у Алматы были — об этом вам подробнее расскажет тот же Владимир Смирнов, который входил в комиссию МОК по инспектированию городов-претендентов на проведение зимних Игр-2006, поэтому имеет возможность сравнивать. А теперь, если Олимпиаду 2018 года отдадут корейскому Пьончангу (это вполне возможно — вспомним, что на предыдущих выборах Пьончанг в решающем туре проиграл Сочи всего четыре голоса), то в следующий раз Азия получит зимние Игры никак не раньше 2030-го, поскольку МОК старается придерживаться принципа континентальной ротации.

И в данном случае логика наших спортивных чиновников опять же выдает в них временщиков: Азиатские игры, а соответственно финансовые потоки, медали, почести — они вот, буквально сегодня, тогда как до 2018 года далеко, и к тому времени «либо ишак сдохнет, либо падишах умрет». Думать о том, что будет завтра, а тем более послезавтра — это не для них.