Как нам быть?

В это время спасительнице и престижа отечества, и чиновников от отставок начинают запоздало воздавать заслуженные почести. С чем с чем, а с постчемпионскими благодарностями у нас дело не станет! А вот тем, кто по каким-то причинам до медальных высот не добрался, приходится бороться не только с соперниками, метрами, очками и секундами, но порой и с жуткими жилищными условиями.

Если раньше это только казалось, то теперь есть стойкое впечатление: казахстанский спорт — это джунгли. Где в фавелах выживает сильнейший. Те, кто смог героически преодолеть, выбирается на «пляжи», а кто не смог, о тех и не вспоминают.

Сейчас очень модно приводить в пример Радика Жапарова как в аспекте его не включения в сборную на Олимпиаду, так и через призму его ужасающих жилищных условий. Те, кто еще не видел нашумевшее видео в Интернете, стоит посмотреть — как прыгун на лыжах с трамплина проживает в вагончике.

Правда, поднятый шум по «жилищной теме Жапарова», который никак не комментирует ни Темирхан Досмухамбетов, ни кто-то из представителей НОКа, можно считать несколько странным.

Если только Радик, попавший однажды в 13 лучших на этапе Кубка мира (без шуток — очень высокое достижение!), жил так, то была бы понятна волна возмущения, идущая сейчас сквозь волны комментариев в Сети. Куда хуже, что это — закономерность. Почему-то никем не вспоминается, что боксер Бахыт Сарсекбаев, вернувшийся на историческую родину, был вынужден долгое время вместе с тренером снимать… предбанник! И только через два года, после победы на Азиатских играх, где он своим «золотом» спас всю боксерскую команду от позора, спортсмену выделили жилье. По ипотечной программе. Ну, а когда Бахыт стал олимпийским чемпионом, его вознаградили по-королевски. Правда, в Алматы, словно с барского плеча акимат выделил герою Пекина неприватизированную квартиру. В конце-концов, боец, устав биться с документами, переехал в Астану.

Таких историй, как у Бахыта, в нашем спорте несчитанное множество: и не у всех они заканчиваются хеппи-эндом. И это уже давно проблема социальная. И потому не стоит задаваться вопросом: «Почему у нас нет двукратных олимпийских чемпионов?» Да потому что большинство, чего-то добившись, просто завершает карьеру. Так как устали прорываться в звезды сквозь неспортивные проблемы и неверие.

Системные требования

Если прижать спортивного чиновника любого калибра начиная от местечкового царя — начальника управления спорта и туризма вплоть до вице-министра Талгата Ермегияева и министра Темирхана Досмухамбетова, расспросив о том, что мешает казахстанскому спорту быть еще лучше, быстрее, сильнее, то, скорее всего, мы услышим традиционную отговорку о «проблемах в системе спорта».

«Система спорта» — определение огромное, всеобъемлющее, и оно призвано скрыть недостатки в управлении. «Система» не отвечает за провалы. У «системы» нет конкретных виновных. «Система» не меняется вне зависимости от результатов выступлений. В «Систему» прекрасно вписываются все, кто приходит порулить спортом (или хотя бы прикоснуться к рулю).

«Система» — это Даулет Турлыханов, ранее шесть лет возглавлявший Агентство по туризму и спорту. «Система» — это Темирхан Досмухамбетов и весь тот огромный чиновный департамент, что сейчас имеет отношение как к спорту высших достижений, так и к тому, что у нас любят называть «массовостью». Это Комитет по спорту и Национальный олимпийский комитет (который за развитие спорта не отвечает вообще! И чем занимается данная организация — никому не понятно). Это центры олимпийской подготовки. Это все федерации, создавшие беспрецедентный парадокс: большинство из них живет за счет средств, выделяемых государством, а вот о том, как тратятся эти деньги, они могут не говорить, так как организации общественные.

А понять, на что и какие уходят деньги (наши деньги!), очень хотелось бы.

Кто на что горазд?

В апреле 2009-го Интерфакс распространил прелюбопытную и весьма симптоматичную новость о «расследовании» Счетного комитета по контролю за исполнением Республиканского бюджета. Так стало известно, что проведенные в 2006–2008 годах проверки по использованию средств, выделенных на развитие массового спорта, национальных видов и спорта высших достижений, выявили нарушения бюджетного законодательства на общую сумму 346,9 млн тенге (по старому курсу почти 2 миллиона 900 тысяч долларов).

Именно тогда Счетный комитет выявил «низкий коэффициент за-груженности» государственных ведомственных спортивных баз, отсутствие согласованного механизма использования спортсооружений для подготовки сборных национальных команд, неэффективную эксплуатацию спортинвентаря центров олимпийской подготовки, а также то, что в дирекции штатных национальных команд и спортивного резерва 33 тренера сборных команд из 272 не имеют спортивных званий».

Так уж получилось, что самые неприятные для спортивного руководства страны данные оглашают совершенно другие структуры. Выше были приведены цифры и факты от Счетного комитета, также в прошлом году о сокращении средств на подготовку к зимней Азиаде оглашал не главный спортивный чин страны, а экс-министр экономики и бюджетного планирования Бахыт Султанов. И это тоже очень показательный
момент.

Казахстанский спорт уже многие годы представляет собой потрясающе закрытый механизм, куда доступа посторонним нет, и никто не может получить ответы на многие злободневные вопросы.

Как расходуются бюджетные деньги? Насколько эффективно? В какие суммы обходится приобретение легионеров? Какова «процентовка» средств, уходящая на взрослые и детские сборные команды? Подобных «как?», «почему?», «на что?» и «с какой целью?» накапливается неимоверное количество. И ответов на них нет.

В апреле прошлого года президент Федерации футбола Казахстана Адильбек Джаксыбеков на пресс-конференции, посвященной открытию турнира «Кубок Президента» заявил, что в скором времени на сайте ФФК будет опубликован бюджет федерации. До сих пор этого так и не произошло.

Если ФФК собиралась, хотя бы на словах, пойти на такой шаг, то Министерство туризма и спорта о подобном не заявляло вовсе. Равно как и федерации, что существуют за счет бюджетных средств. (А таковых — большинство!)

В том, почему в отечественном спорте никогда и никому не приходило в голову полностью объявить свои траты, никаких секретов нет. Оглашенные данные, может быть, и не станут «красной тряпкой», привлекающей внимание надзорных органов, но вызовут множество вопросов. Дирекция Азиатских игр-2011, опубликовавшая на своем сайте данные о закупках, возможно, пожалела об этом опрометчивом шаге.

«Мегаполис» уже писал (ни на что не намекая, а просто приводя скупые цифры!) о проведении различных исследований, обходящихся в 200 миллионов тенге (это 10 годовых бюджетов для мужского водного поло), аренды офисов в столице почти за 109 миллионов тенге, а также съемках 10-минутного ролика, который обошелся налогоплательщикам больше, чем в миллион долларов. Также стало известно, какую мебель предпочитает руководитель только одной дирекции, за какую сумму и многое-многое другое.

Не трудно предположить, что к более интригующим тратам — на спортсооружения, к примеру, открытого доступа, скорее всего, не будет. Правда, если это когда-то случится, то тот день можно смело заносить в Красные дни календаря. Но вот произойдет ли это когда-нибудь?

Легионеры и яблоки

Кто-нибудь мог подумать лет двадцать назад, что Алматы почти полностью перестанет соответствовать своему названию — «город яблок» — и будет едва ли не полностью завален китайскими фруктами?

«Мы есть то, что мы едим» — выражение меткое и предельно точное, как нельзя лучше характеризующее то, что происходит в Казахстане. Мы давно поддерживаем подержанный немецкий и японский авторынок (и я не исключение!), мы пользуемся малазийскими сотовыми телефонами и китайско-турецкой одеждой. Стоит ли удивляться, что, практически полностью перейдя на режим потребления, и в спорте наблюдается то же самое!

Для начала только скупые факты. На Олимпийских играх в Афинах из восьми медалей, завоеванных казахстанскими атлетами, три были выиграны натурализованными спортсменами (Георгий Цурцумия, Геннадий Лалиев — «серебро», Мкхитар Манукян — «бронза»). В Пекине «варяги» принесли четыре награды из тринадцати (Алла Важенина — «серебро», Таймураз Тигиев — «серебро», Марид Муталимов — «бронза»). Причем к нью-казахстанкам можно отнести и Елену Шалыгину, взявшую в женской борьбе «бронзу» (родилась в Южно-Казахстанской области, уезжала в Россию и потом вернулась обратно).

Если ранее процент достижений натурализованных спортсменов по сравнению с достижениями казахстанцев был невысок, то в последние годы он не просто вырос, а стал практически запредельным. Из четырех золотых медалей на триумфальном для тяжелой атлетики первенстве мира в Гоянге только одна принадлежит «чисто нашему» — Владимиру Седову. Остальные завоеваны бывшей россиянкой Светланой Подобедовой и экс-китаянками Зульфией Чиншанло и Майей Манезой. Спасали «легионеры» престиж страны и на Всемирной универсиаде — где «золотом» в таэквондо отметилась Гульнафиз Айтмухамбетова. Стоит ли упоминать, кому мы обязаны единственной за 12 лет награде на зимних Играх в Ванкувере? Россиянке, выступавшей за Белоруссию и переехавшей в Казахстан.

Огромное количество легионеров есть и в большом футболе (вы еще не забыли злоключения Жасулана Дехканова, оказавшегося Жасуром Нарзикуловым, к тому же ставшем старше себя на несколько лет, и ряд других, не менее громких скандалов?), и их число не становится меньше. В товарищеском матче Казахстан — Молдавия, прошедшем в Турции, одним из лучших в составе нашей команды оказался Михаил Рожков. Воспитанник ростовской школы. Получивший паспорт, как утверждают в кулуарах, в ускоренном порядке.

Та самая «Система спорта», имеющая множество исполнителей, но в которой, в случае чего, нет ни одного конкретного виновного, крайне заинтересована в услугах натурализованных спортсменов. Где-то это идет на пользу, как в тяжелой атлетике — там после появления Майи Манезы резко прибавила Ирина Некрасова, выросшая от безвестной девочки до серебряного призера Олимпиады. Где-то «варягами» попросту затыкают медальные планы, как в вольной борьбе. В отдельных видах бывшие иностранцы, чего-то добившись, не покидают Казахстан (как многие «вольники»), а остаются работать тренерами, и довольно успешно — взять хотя бы Мкхитара Манукяна.

За всеми имеющимися плюсами прибегать массово к натурализации весьма пагубно, так как грозит это необратимыми последствиями. Победы легионеров расхолаживают. Успокаивают. И ведут чиновные мысли в опасном направлении. Скажем, зачем тратить несколько миллионов тенге на детские школы, когда можно совершенно бесплатно (или с небольшими отступными) приобрести ненужного борца (тяжелоатлета или из другого вида…) в России, и здесь довести его до мирового уровня? Наличие функционирующих ДЮСШ не гарантирует появление будущих олимпийских призеров, зато из двадцати «варягов», на которых тратятся примерно такие же суммы, как на подготовку детей, кто-то да и даст необходимый результат.

Еще двадцать лет назад никто не мог предположить, что в Алма-Ате практически полностью исчезнет апорт. Теперь это реальность. Сады, как оказалось, садить гораздо сложнее, чем завозить яблоки из Китая. И, знаете ли, мне очень не хочется через два десятка лет срывать горло на стадионе, рукоплеская, скажем, футбольной сборной Казахстана, составленной из коренных сомалийцев, африканцев и совсем близких нам гондурасцев. Мне представляется незавидным болеть за казахстанских китайцев и наших же осетин. Я хочу переживать за своих. Тех, кто вырос на наших глазах. Те, чьи победы дают огромный стимул для занятия спортом детей. И пусть это звучит некрасиво, но пекинская «бронза» греко-римлянина Нурбахыта Тенизбаева для меня в сто крат дороже, чем «серебро» «вольника» Таймураза Тигиева.