Карьера в НХЛ, сборная Казахстана и оценка игроков «Барыса». Большое интервью Николая Антропова

Легендарный казахстанский хоккеист Николай Антропов в большом интервью сайту Шайба.kz, прошедшем в формате прямого эфира в Instagram, рассказал о драфте НХЛ, ужине новичков, выступлении за «Торонто Мэйпл Лифс», обмене в «Нью-Йорк Рейнджерс», поездке на Олимпиаду в Турин, получении канадского гражданства, тренировках с «Барысом» в торговом центре в Дубае и многом другом.

— Николай, доброе утро. У нас семь часов вечера, а у вас сколько?
— Девять утра.

— Спасибо, что так рано встали ради казахстанцев.
— Да не за что.

— Вместе с нами известный и легендарный казахстанский хоккеист Николай Антропов, ныне работающий в системе «Торонто Мэйпл Лифс». Но сейчас, полагаю, больше отдыхающий и ожидающий завершения карантина, да?
— Да, так. Работа есть, но чисто виртуально, всё через компьютер. Делаем видео, кого драфтовали в том году, позапрошлом. Также делаем индивидуальные видео игроков для «Торонто Марлис» (АХЛ), чтобы выяснить, в чём можно себя проявить в следующем году. Работы немного, но да, в основном отдых.

— Сперва пройдёмся по тем вопросам, которые мы заготовили, а потом пообщаемся с подписчиками, когда их подключится больше.
— Да, без проблем.

— Самый актуальный вопрос. У нас в Казахстане уже идут послабления по карантину, народ выходит на улицу. Какая ситуация в Канаде?
— Здесь тоже открываются бизнесы, рестораны, парки. Послабление идёт, но точечно. Сейчас ситуация уже получше, чем месяц назад. Но всё равно нельзя собираться в одном месте больше пяти человек. Если где-нибудь в Торонто увидят в парке 7-8 человек, то могут дать штраф. Читал по новостям, что много штрафов раздали на той неделе. А так помаленечку жизнь возвращается в нормальное русло. Посмотрим, что дальше будет.

— Минутка политических новостей. Мы видели, что происходит в США. Как на это реагируют в Канаде? Есть ли там какие-то протесты?
— Да, есть. На субботу намечен большой протест. У меня есть друг, он полицейский, вчера-позавчера с ним созванивались. Говорит, сейчас их всех подтягивают в центр города, где собирается большой протест. Не думаю, что он будет такой же, как в Америке, дай бог. Но кто знает, посмотрим.

— Но ведь Торонто известен как дружелюбная агломерация для приезжих и переселенцев из других стран, в том числе из Африки и Азии.
— Да, есть много представителей разных рас. Торонто — это, как говорят, интернациональный город. Здесь живут люди практически со всего мира. Не знаю, как на это отреагируют, но завтра посмотрим. Надеюсь, не будет такого ужаса, как сейчас происходит в Америке.

— Вы проводите карантин где-то за городом. Это ваше постоянное место жительство или просто спрятались подальше?
— Нет, не спрятались. Это просто дача на озере, в трёх часах езды от Торонто. Уехали 14 марта, как всё началось. И вот с тех пор пока ни разу в Торонто не был.

— Рыбачить-то можно?
— Конечно.

— То, ради чего, наверное, и уехали. Итак, вопросы по истории. Вы начинали играть в «Торпедо» под руководством Бориса Александрова, который недавно был введён в Зал славы ИИХФ. Каким он был тренером? Многие игроки рассказывали, что он никогда не повышал голос, спокойно и доходчиво объяснял свои требования.
— Да, вы правильно сказали. Но начинал я ещё пятилетним пацаном под руководством Василия Васильевича Васильченко. Он меня довёл до главной команды, за что ему очень благодарен. В 16 лет Борис Викторович Александров позвал меня в «Торпедо». Нас, молодых, было много, где-то 6-7 человек. Он всегда доверял молодым. Тренером он был... Да, вы всё рассказали за меня. Спокойный, никогда не повышал голос. Иногда было даже страшно. Наверное, уж лучше наорать, чем промолчать. Он дал мне дорогу в профессиональный хоккей. Доверил мне, 16-летнему пацану, место в составе. И так пошло-поехало.

— В 1998 году вы, будучи ещё масочником, поехали на чемпионат мира в элитном дивизионе, который проходил в Швейцарии. Что для вас значил этот турнир? Какие эмоции?
— Огромные эмоции, не передать словами. У меня тот 1998 год получился вообще насыщенным. Мы участвовали на европейском юниорском чемпионате мира. Потом получилось съездить на молодёжный чемпионат мира с ребятами 1978 года рождения. Затем Борис Викторович Александров взял меня и на взрослый чемпионат мира. Поиграл в разных сборных. Эмоции были просто непередаваемые.

— На минувшей неделе в прямом эфире сайта Шайба.kz был Константин Пушкарёв. Он рассказывал о постоянных перелётах и сменах команд. Даже больше времени проводишь в дороге, чем тренируешься и играешь. Как на это реагируют молодые ребята?
— Кстати, я чуть-чуть посмотрел то интервью с Костей Пушкарёвым. Мне посчастливилось такого не делать. Меня только один раз спустили вниз в АХЛ, и то после травмы, чтобы восстановиться. На своём опыте не могу это объяснить, но видел на примере других ребят. Тебя вызвали, прилетел, вроде бы должен играть, но посадили на трибуну. Ещё игра не закончилась, а тебе дают билет: «Лети назад, молодец, что был здесь». Эмоционально каждый человек по-разному реагирует. Кто-то может с этим справиться, кто-то вообще ненавидит и может сломаться. Нужен индивидуальный подход. У каждого своя система, как он с этим справляется.

— Происходит такая ситуация, тебя поднимают, даже ставят в состав, но ты сидишь весь матч и мёрзнешь, пока играет команда, и счёт не позволяет тебе выйти на лёд. Как молодым игрокам справляться с такими, я бы сказал, разочарованиями? Ведь многие из них посмотрят этот эфир.
— Я бы не сказал, что это минус. Если тебя вызывают в первую команду, даже сам факт этого уже о чём-то говорит. Значит, тренеры следят за тобой, смотрят на тебя. Ты один из 20 человек, кого вызвали из фарм-клуба. Это как бы мини-удача. Да, может быть, в этот раз у тебя не получилось сыграть, команда сильная была или счёт был ровный. Естественно, будут играть те, кому платят больше. У каждого должна быть своя цель. Каждый должен смотреть на свою ситуацию индивидуально. Надо работать ещё усердней, чтобы, когда вызовут в следующий раз, остаться в команде.

— Можем сказать, что молодые ребята должны использовать это как мотивацию. Если тебя поднимают в первую команду, и даже если ты не получаешь игровое время, то всё равно должен продолжать работать и не опускать руки.
— Конечно, 100 процентов. А как ещё на это смотреть? Если ты смотришь как-то по-другому, то, может быть, не надо играть в хоккей. Куда без мотивации?

— За кем из молодых в казахстанском хоккее сейчас следите?
— Знаю ребят из «Барыса» 1999 года рождения. У меня сын выступал за них, когда я играл в «Барысе». Артур Гатиятов, Батырлан Муратов, Валерий Орехов уже играет в «Барысе». Так много не знаю, только этих ребят более или менее.

— Пару слов про Валерия Орехова. Он дебютировал в КХЛ в 2017 году. В прошлом сезоне Андрей Владимирович Скабелка ставил в первую пару к Даррену Дицу. К концу сезона он просел по игровому времени. Что может быть не так? Понятно, что в голове у молодого хоккеиста всякое происходит.
— Нет, всё так. Повторюсь, сам факт вызова в первую команду уже о чём-то говорит. На льду эмоции зашкаливают. Может быть, первую половину сезона провёл на эмоциях. Вижу по нему, что играть умеет. Особенно второй год — самый сложный для молодого игрока. Вроде первый сезон провёл на эмоциях, во втором сезоне приходишь, вот, вроде всё могу, а на самом деле ты ещё никто. Надо работать и работать. Приходишь с настроением, что всё, я в первом составе, потом получается маленький спад. Плюс физически можешь не выдержать. Естественно, в детстве столько матчей не играл. Одно накладывается на другое. Всё равно спад у всех бывает, просто у молодых он случается чаще.

— Вы сказали, что 1998 год был очень успешным. Как попали на драфт НХЛ? Мы видим по телевизору, что он проходит в большом зале, где кого-то выбирают. Что сопровождает эту церемонию? Что остаётся за кадром?
— В моём случае я даже не знал, куда еду. За месяц или два позвонил агент и говорит: «Давай, делай визу и поедем на драфт». Что такое драфт? Слышал где-то, но не представлял себе, что это такое. Летом мы прилетели в Торонто, оттуда поехали в Баффало. Как проходит драфт? Просто на арене растапливают лёд, ставят столики, собираются люди. Практически полный стадион всегда, по 17-20 тысяч зрителей. Все они смотрят драфт, особенно первые три раунда. Это самое интересное, ведь выбирают будущее команды. Какие были эмоции? Приехал, сел на трибуны с агентами, ждал, смотрел. Первым номером был Венсан Лекавалье, который играл в «Тампе».

— И с которой выигрывал Кубок Стэнли в 2004 году.
— Его вызвали, он вышел на сцену, пожал руку комиссионеру НХЛ Гэри Беттмэну, генеральному менеджеру, там человек 5-10 собирается. Затем надел кепку и майку. И так передо мной прошло девять человек. Слава богу, увидел, что нужно делать, когда выходишь на сцену.

Потом выбрали меня. Даже не слышал, как назвали моё имя. Агент толкает в бок: «Давай, иди». Говорю: «Что вообще происходит?» Всё было как тумане. Вышел на сцену, пожал руку Гэри Беттмэну, менеджменту. Надел кепку и майку, сфотографировались. Затем тебя отводят в помещение, где раздевалки. Этого не видят зрители и болельщики. Даёшь много интервью, особенно если выбрали в первом раунде. Ещё час-полтора проводишь в этих помещениях. У меня был переводчик. Куда я без английского? Практически всё она говорила за меня. Я даже не знал, что говорить (смеётся).

— Десятый номер в первом раунде — это, наверное, для молодого парня приличное давление?
— Да я ничего не понимал. В 16 лет попал в «Торпедо», полтора года поиграл там. Потом поехал в «Динамо», отыграл год там. Перед этим меня задрафтовали. Потом с «Динамо» подписал контракт ещё на один год, потому что от «Торонто Мэйпл Лифс» ничего не слышал. Уже в сентября, когда мы отыграли третий или четвёртый предсезонный турнир, агент звонит и говорит: «Давай, собирай вещи, тебя ждут в Торонто». Мы были в Швеции. Пару «динамовских» маек, спортивный костюм, пару носков и кроссовки — это всё, что у меня было с собой.

Можно сказать, я убежал. Агент сказал никому ничего не говорить. Мне надо было встать в 12 ночи, за мной приехала машина, за шесть часов отвезли в Стокгольм. В семь утра улетел в Торонто. На следущий день я уже был в тренировочном лагере «Торонто Мэйпл Лифс».

— Мы помним, как увозили Сергея Фёдорова в «Детройт Ред Уингз». У вас, получается, такая же шпионская история?
— Не такая жёсткая, но да. У меня с собой была маленькая сумка, форма и спортивный костюм. Вот так я улетел в Торонто. Хотя целое лето ничего от них не слышал. В «Динамо» был на первых ролях, выступал в первом-втором звене. Естественно, были хорошие условия. Подписал контракт с ними, чтобы не было неопределённости. После двух месяцев предсезонных сборов мне звонит агент и говорит: «В 12 ночи за тобой приезжает машина».

— Первая десятка того драфта — Венсан Лекавалье, Дэвид Легуанд, Брэд Стюарт. Все трое провели больше 1000 матчей. Мэнни Малхотра, он провёл почти тысячу. Из этой десятки вы на пятом месте по очкам. Как бы оценили свою карьеру? Может быть, есть решения, о которых жалеете, или матчи, о которых вспоминаете?
— Да как... Не моё дело оценивать свою карьеру. Для этого есть профессионалы и болельщики. У каждого своё мнение. То, что я скажу, не важно. Естественно, мог сыграть больше матчей. Тем летом мы со старшим сыном подсчитывали примерно, из-за травм я пропустил под 300 игр. Вот вам и было бы тысячу матчей в НХЛ, спокойно. В первые три-четыре года в НХЛ беспокоило то одно колено, то другое. Приехал молодой, необстрелянный, худой. Тело не было готово играть со здоровыми мужиками. Естественно, всё могло быть и лучше, 100 процентов. Если бы сыграл ещё 300 игр, можно было набрать 100-150 очков или больше, кто знает. Но случилось так, как случилось. Ни о чём не сожалею.

— Вы приехали молодым, не знали английского. Тогда в «Торонто Мэйпл Лифс» было много русскоязычных ребят — Игорь Королёв, Сергей Березин, Дмитрий Христич, Дмитрий Юшкевич, Александр Карповцев, на следующий год появился Даниил Марков, потом — Александр Могильный. Насколько это облегчило адаптацию?
— В один момент нас было семеро. То есть из 20 человек, которые выходят на лёд, было семь русскоязычных. Если ты хорошо играешь, то на льду тебе особо ничего не надо, никаких подсказок. А вот в быту это очень помогало. Первый раз я приехал в Торонто, когда мне было 15 лет. Тогда мы ездили на турнир. Кто мог предположить, что потом я там буду играть? Английский язык в школе не учил. Как это обычно бывает, пошли, посидели и ушли. Не обращал на это внимание. Можно было позвонить ребятам по бытовым вопросам, спросить, как это делать, куда лучше пойти... Маленькие подсказки. В этом плане было хорошо. Но в то же время, хочу заметить, у меня заняло четыре года, чтобы начать общаться с англоязычными ребятами. До этого постоянно все разговоры в раздевалке были на русском, что замедлило процесс обучения английского.

— Некоторые молодые хоккеисты неохотно учат английский. Можете ли сказать им, что знание языка очень важно, если они собираются двигаться дальше?
— Да, конечно, на 100 процентов. Если бы мне так сказали, раньше бы взялся за изучение языка. Но кто знал, что буду играть в НХЛ? Второй язык никогда никому не помешает. Если знаешь больше, то только в плюс, причём в любом деле, не только в хоккее, просто по жизни.

— Взять тот же «Барыс». Ладно, мы не берём Даррена Дица, который свободно говорит на русском. Но есть Виктор Сведберг и Джесси Блэкер, которые могут выходить с кем-то из русскоязычных парней. И эта проблема коммуникации возникает.
— Всем советую и рекомендую. Даже если ты поедешь играть в Европу, в Швецию или Финляндию. Естественно, шведский или финский не выучишь, но английский — интернациональный язык. На нём говорят во всём мире.

— «Торонто Мэйпл Лифс» в начале 2000-х годов — это же фактически единственная большая команда в городе. Футбольный «Торонто» через пять лет появится, «Торонто Рэпторс» только зашли в НБА, ни на что особо не претендуют. Соответственно, могу предположить, что всё внимание прессы и болельщиков именно к хоккейному клубу. Как справлялись с этим давлением?
— Да как, просто блокируешь всё, выходишь и играешь. На льду ты концентрируешься только на игре, неважно, что сидят 20 тысяч человек. Я их не слышу. Не знаю, но это мой пример. Когда на смену приезжаешь, да, тогда ты их слышишь. Но на льду не слышно и не видно, ты сконцентрирован на игре. Единственный минус в Торонто — это пресса, как вы сказали. Но это после игры. Сыграл хорошо — тебя носят на руках, на следующий день сыграл не очень — тебя втоптали в грязь. И так каждый раз. Но всё зависит от тебя. Играешь хорошо — про тебя говорят только хорошее, плохо играешь — будут говорить только плохое. Особенно это чувствуется в канадских городах. В США, может быть, ещё в Филадельфии и Чикаго.

— «Торонто» — это же часть «Оригинальной шестёрки». Игроки «Мэйпл Лифс» — это особая каста для Канады?
— «Торонто Мэйпл Лифс» и «Монреаль Канадиенс» — самые знаменитые команды. Но «Монреаль Канадиенс» выиграл 24 Кубка Стэнли. Думаю, это самый титулованный клуб НХЛ. Да, это было давно, в 1960-1970-х годах. А Торонто все называют Меккой хоккея, это город хоккея. Здесь всё про хоккей и только про хоккей. Есть ещё бейсбольный «Торонто Блю Джейс». Зимой — хоккей, летом — бейсбол. Сейчас ещё баскетбол подтянулся, «Торонто Рэпторс» выиграли титул. В прошлом году смотрел, как они стали чемпионами. Радовался, было замечательно смотреть на них.

— Поговорим о ваших выступлениях за сборную Казахстана. Олимпийские игры в Турине. Расскажите, как там всё проходило? Какие остались воспоминания?
— Отличные воспоминания. К сожалению, на чемпионаты мира приезжать не получалось. То травмы мешали, то в плей-офф играл. Для меня было проблематично выступить за сборную Казахстана. Когда объявили, что игрокам НХЛ разрешат поехать на Олимпиаду в Турине, было море эмоций. Я приехал туда самым последним. За день до этого была игра за «Торонто Мэйпл Лифс». Все ребята были уже там, присутствовали на церемонии открытия. Я приехал только за день-два до матчей. Практически все игроки НХЛ так приехали. Воспоминания только хорошие. Окунулся в эту атмосферу. Впервые с 1998 года выступил за сборную Казахстана.

— На территории СНГ к Олимпийским играм трепетное отношение. И хоккеисты всегда хотят поехать, и болельщики активно обсуждают. Как к Олимпиаде относятся в хоккейной Канаде? В позапрошлом году игроки НХЛ не поехали, есть риск, что и через два года не поедут в Китай.
— Хоккеисты относятся отлично. Все хотят играть, все только «за». Профсоюз всё время бьётся с НХЛ по этому поводу. К сожалению, это зависит не от игроков, а от владельцев клубов. За две с половиной недели они теряют большие деньги. За это время теряешь где-то 12 матчей. То есть 12 игр при полных трибунах, трансляциях — это довольно хорошие деньги. Плюс у звёзд есть риск получить травму. Самым лучшим игрокам платят 10 миллионов долларов или больше. Потом он может приехать с травмой и больше не сыграет. Но всё равно все игроки только «за». Из-за владельцев не получается поехать на Олимпиады.

— Кто сейчас директор профсоюза игроков НХЛ?
— Когда я играл, им был Доналд Фер. Его назначили лет 8-10 назад.

— Но он не игрок?
— Нет, не игрок. По-моему, он вообще из бейсбола пришёл. У него солидный бэкграунд. Если не ошибаюсь, вроде и в бейсболе проводил локауты.

— В НБА руководителем профсоюза является действующий игрок Крис Пол. Кажется, там они имеют большее влияние на владельцев.
— Здесь в НХЛ тоже пытаются, чтобы от игроков зависело больше. Но опять же, игрокам платят деньги, они люди подневольные. Как говорят, у кого есть деньги, тот заказывает музыку.

— Перед Олимпиадой ходили разговоры, что у вас была солидная страховка, которую покрыла федерация.
— Точно не знаю, но да, должна была быть страховка, однозначно. Не помню сумму в долларах и вообще в цифрах, надо у них спрашивать. Между НХЛ и МОК есть своя договорённость. В зависимости от контракта как-то высчитывается сумма страховки.

— На Олимпиаде в Турине вас поставили в звено к братьям Корешковым. Мы помним, что у них было невероятное взаимопонимание. Каково было играть с ними?
— По-моему, я был там лишний, если честно (смеётся). Они видели друг друга закрытыми глазами. Ещё на чемпионате мира 1998 года, когда Борис Викторович Александров взял меня в Швейцарию, на одну или две игры поставили в звено с братьями Корешковыми. Естественно, они были такие звёзды, а тут какой-то пацан в маске. Играть с ними — это было нечто. Такие эмоции, что меня аж трясло. Каждый раз, когда выходил на лёд, мне надо было просто быстрее отдать им шайбу.

Когда приехал в Турин, главный тренер Николай Иванович Мышагин тоже поставил меня с ними. Эмоции и воспоминания пошли, как в 1998 году. Помню, тогда приехал с лагеря новичков «Торонто Мэйпл Лифс». За неделю чуть-чуть окунулся в канадский хоккей. Там меня научили, что надо вбрасывать шайбу при входе в зону. Сыграл две-три сменки, вбросил пару раз шайбу. Потом ко мне на лавочке подошёл то ли Саня, то ли Женя, говорит: «Слышишь, ты такое в Канаде будешь делать, а здесь давай в пас играй, будем разыгрывать». Я такой: «Да-да, всё понял».

— Кого ещё помните из той сборной?
— Братья Корешковы, Олег Коваленко, Андрей Трощинский, Сергей Александров, Андрей Огородников, он был самым молодым, Дмитрий Уппер, Андрей Савенков, естественно, Виталий Еремеев и Виталий Колесник... Блин, так всех сразу и не вспомнишь.

— Сложно было перестроиться?
— Самое сложное — большие поляны. Много пространства, много времени, чтобы подумать.

— С кем из действующих казахстанских игроков поддерживаете связь? С Романом Старченко, наверное? Постоянно подкалываете друг друга в Instagram.
— Да, с Ромой Старченко. Время от времени с Димкой Уппером переписываемся. С Ромой Савченко. Недавно вместе с Костей Руденко позвонили, поговорили, буквально дней 10 назад. Здесь в Канаде общаемся с Кевином Даллмэном, Найджелом Доусом.

— Когда последний раз видели Кевина Даллмэна?
— Видеть не видел, но переписываемся раз в неделю. Тоже чушь друг другу болтаем (смеётся).

— Роман Старченко, недавно подписавший контракт с «Барысом», готовится к своему 13-му сезону в КХЛ. Из нынешнего поколения он, наверное, самый звёздный и талантливый хоккеист. Если бы он поехал в НХЛ, какие у него были бы возможности?
— Почему он не поехал, наверное, лучше у него спросить.

— Просто он не очень любит медийность, но наверняка вы обсуждали эту тему.
— Да, обсуждали. Но это его личное, он сам должен говорить. А так вы уже сказали о нём. У него просто супер катание, техника, бросок — всё есть. Думаю, он не затерялся бы в НХЛ. Всё зависит индивидуально от игрока. Почему он не поехал, хотя бы попробовать, это вопрос к нему.

— Возвращаемся к НХЛ. В марте 2009 года вас обменяли из «Торонто Мэйпл Лифс» в «Нью-Йорк Рейнджерс». Длительную часть карьеры вы провели в Канаде. Как на вас сказался переезд в крупнейший город США, где жизненный ритм как гонки?
— Да, в 2009 году меня обменяли в «Нью-Йорк Рейнджерс». Оставалось то ли 12, то ли 13 игр до конца сезона. По-моему, всё случилось за четыре минуты до конца дедлайна. Это был единственный сезон, который прошёл для меня без травм. У меня была 81 игра. Мог сыграть 82, то есть провести полный сезон. Пришёл на матч «Торонто Мэйпл Лифс» с «Нью-Джерси Девилз». Начал снимать костюм, чтобы переодеться. Ко мне подошёл тренер и отрицательно машет головой. Говорю: «Что? Почему? Раньше нельзя было сказать, чтобы я вообще не приезжал? Что за дебилизм?» А приезжал я всегда одним из первых.

Опять надел костюм, ушёл из раздевалки, пошёл на парковку, взял машину, чтобы ехать домой. Все ребята идут и спрашивают: «Что, что случилось?» Говорю: «Приятно было с вами поиграть, давайте, увидимся уже в разных командах». На следующий день сидел и слушал весь этот драфт, он идёт шесть часов. Ждал, ждал, осталось четыре минуты. Блин, что происходит? Меня обменивают что ли? Сначала увидел по телевизору. Потом генеральный менеджер позвонил и сказал: «Спасибо за всё, но сейчас едешь в Нью-Йорк». В этот же день собрал вещи.

В Нью-Йорке провёл два с половиной месяца. Уехал один, а семья осталась в Торонто, дети ходили там в школу. Жил в гостинице. Для команды дают гостиницу в самом центре Манхэттена. Да, как вы сказали, жизнь там никогда не останавливается, все куда-то бегут. Даже ночью спишь и слышишь, как под окном сигналит такси. То есть 24 часа в сутки, 7 дней в неделю кто-то что-то делает. Город никогда не спит.

— Проверил, не 12, а 18 матчей вы сыграли там. Отлично вписались в команду, набрали 13 (7+6) очков. В «Нью-Йорк Рейнджерс» играли такие ребята, как Скотт Гомес, Крис Друри, Маркус Неслунд. У всех за тысячу матчей в НХЛ. Какие были сентименты или это просто бизнес?
— Опять вопрос индивидуально к игрокам, как в голове всё устроено. Для меня это была следующая ступенька. С самого начала того сезона знал, что меня обменяют. Пришёл генеральный менеджер Брайан Бурк. Он с русскими не очень ладил, постоянно их обменивал. Главным тренером был Рон Уилсон. Специфический наставник, можно так сказать.

У меня было чувство, что меня обменяют, так что был готов ко всему. Для меня как камень с души сбросили, что обменяли в другую команду, которая уже в плей-офф. Другая атмосфера, началась новая страница в хоккейной жизни. Был очень доволен. Наверное, поэтому всё так получилось в «Нью-Йорк Рейнджерс», хорошо влился в коллектив. Со многими ребятами пересекались, играли друг против друга. Тогда из «Финикс Койотис» обменяли ещё Дерека Морриса. Мы с ним вместе в отеле жили, вместе вошли в раздевалку. Буквально заняло пять минут, чтобы со всеми познакомиться. И всё, работа пошла, процесс пошёл.

— Дерек Моррис — это же когда-то высоко выбранный на драфте защитник «Финикс Койотис». Играли вместе с Полом Марой. Он же тоже в «Нью-Йорк Рейнджерс» был?
— Да-да, Пол Мара тоже там был. Они встретились и обнялись. Были хорошими друзьями, постоянно ходили вместе.

— Как произошло знакомство с Найджелом Доусом?
— Он там играл? Если честно, не помню его.

— В том сезоне он сыграл 52 матча за «Нью-Йорк Рейнджерс».
— Может быть, до меня сыграл. Помню его только по «Атланте Трэшерз». Знаю, что он выступал за «Нью-Йорк Рейнджерс», когда я играл против них. Но когда пришёл туда его, наверное, уже обменяли. Врать не буду, точно не помню.

— Сейчас публикуются переводы автобиографии Шон Эйвери. Застали его?
— Да, конечно.

— Можно какую-нибудь трэшовую историю с его участием? К тому сезону у него накопился определённый бэкграунд, в том числе тусовочный, после Лос-Анджелеса.
— Специфический человек. Ко мне он относился нормально. Но многих ребят он просто игнорировал. Мог вообще ни с кем не разговаривать. Сидишь с ним автобусе, что-нибудь спросишь, а он просто смотрит прямо и всегда думает о своём. Если ты ему нравишься, значит, он с тобой будет общаться как с человеком. Если он тебя как-то недолюбливает, то слово не будет говорить. Да, к тому моменту он уже 10 лет играл в лиге, у него уже два ресторана. Он был в бизнесе и зарабатывал деньги. Хоккей был не самым главным его доходом. По бизнесу с нужными людьми познакомился, открыл ресторан.

— То есть вы с ним не тусили не попадали в передряги?
— Нет, слава богу (смеётся).

— Вы вылетаете из плей-офф, заканчивается сезон и подписываете контракт с «Атлантой Трэшерз». Достаточно новая точка на карте НХЛ.
— Команда появилась, когда лига расширялась.

— Атланта — это достаточно, постараюсь быть политкорректным, «темнокожий» штат, где по большей части популярен американский футбол. Какое отношение было к хоккею?
— Да город вообще отличный. Погода всегда шепчет. Зимой +20, летом ещё жарче. Всегда ходишь в шортиках и маечке. Единственное, должен сказать, в то время у клуба было восемь владельцев. У каждого было своё мнение и видение. Кто-то хотел продать, кто-то хотел оставить. У них никогда не было совместного решения. Грубо говоря, из-за этого команда переехала в Виннипег.

А так город был отличный. Арена находилась в самом центре города. Не самое удобное местоположение. Может быть, если бы она стояла чуть-чуть севернее или подальше, люди бы ходили туда. Центр Атланты рабочий, после 5-6 часов вечера там на улицах никого нет. Как говорят, город-приведение. У нас было 5-7 тысяч человек самых преданных фанатов. Когда мы играли хорошо, помню, в ноябре была серия, когда выиграли 10 игр из 12, у нас были полные трибуны. Как только 2-3 матча проиграли, сразу 7-8 тысяч человек. А так ничего плохого про Атланту сказать не могу.

— Опять попадали в команду, где много русскоязычных. Вы играли с Ильёй Ковальчуком, Максимом Афиногеновым. Там же был и Вячеслав Козлов, который близился к завершению карьеры. Ещё Евгений Артюхин. Несколько матчей провёл легенда НХЛ Крис Челиос. О нём можно прочитать, что он был просто железным.
— У нас была тройка с Ильёй Ковальчуком и Максимом Афиногеновым. Прилично поиграли, мне очень понравилось. Взаимопонимание получилось, можно сказать, как у братьев Корешковых. Мы играли в комбинационный хоккей, в пас. Некоторые команды брали врасплох. Хорошая была тройка. Да, вы сказали, Евгения Артюхина взяли, был Слава Козлов. Ещё был Артур Кулда из Латвии.

Что сказать про Криса Челиоса? Вот, в комментариях написали, что он крутил велосипед в сауне. С ним не крутил, но видел, когда сидел в сауне. Наденет на себя два-три костюма, велосипед в сауну, а там 120 градусов, но не в Цельсия, а по Фаренгейту. Сидит, крутит 20-30 минут и потеет. Не знаю, как он там выживал. На тот момент ему было уже 48 лет. Он легенда. Мы до сих пор общаемся с ним, когда играем по ветеранам. Рассказывал истории, как они играли в 1990-х годах. Такое творили, что даже в эфир нельзя говорить.

— Об этом мы узнаем из автобиографии Шона Эйвери. Ещё лучше, если вы напишете свою автобиографию, как раз с такими историями. Это будет хит.
— Такими историями может поделиться только Шон Эйвери.

— С какого года вы являетесь гражданином Канады? Насколько сложно получить канадский паспорт? И вообще что такое канадская жизнь?
— Канадское гражданство получил, по-моему, в 2007 году, вместе со своей женой. Дети, естественно, родились здесь, поэтому сразу получили паспорт. Мы должны были получить его намного раньше, но случилось 11 сентября. Обычно спортсменам давали гражданство буквально за полгода. Потом начали всё пересматривать. Этот процесс занял чуть больше времени. Всё перевернули верх дном, всех начали перепроверять. В целом весь процесс занял 3-4 года.

Самым сложным было выучить историю Канады. Когда идёшь сдавать тест, тебя садят, как в школе, там 20 парт. Если вы муж с женой или брат с сестрой, то вас рассаживают в разных углах, чтобы не помогали друг другу. Дают вопросник, сидишь и заполняешь. Наверное, это было самым сложным. Волновался очень сильно. Как будто экзамены сдаёшь. В школе никогда не любил их. Пришлось снова окунуться в это. Но ничего, сдали. На следующий день пошли петь гимн. Естественно, слышал его миллион раз, но наизусть никогда не знал. Просто стоял и открывал рот. Вместе с нами было человек 40. Повторял за ними. Некоторые слова знал. И всё, потом получили паспорта.

Жизнь в Канаде спокойная, нет сильной суеты. Если ты в Торонто, в центре города, то да, там не то чтобы как в Нью-Йорке, но тоже суета, все куда-то бегут. Но я живу за городом, в 20 минутах езды от Торонто. Так что всё хорошо.

— Если нас смотрят казахстанцы, которые хотят эмигрировать в Канаду, Торонто — это хороший город, чтобы уезжать туда?
— Во-первых, хочу сказать, что это очень дорогой город. Цены сумасшедшие, на жильё, на всё. Один из самых топовых городов Канады, наравне с Ванкувером и Монреалем. Цены на недвижимость просто улётные. Посоветовал бы для начала какие-нибудь маленькие города, чтобы освоиться, в том числе с работой. Сейчас работу просто так не найдёшь. А так я всем доволен, поэтому и остался здесь. Допустим, большинство игроков уезжают во Флориду, где песок, пляж, море, океан. Живу в Канаде с 1999 года. Скоро будет 21 год.

— Сейчас вы занимаете должность в структуре «Торонто Мэйпл Лифс», работаете с молодыми, в том числе с Егором Коршковым. Есть ли в планах дальше становиться тренером? Либо это просто увлечение? Может быть, у вас есть бизнес, которым хотите заняться?
— Пока мне нравится то, что я делаю. Когда закончил карьеру после «Барыса», достроил дом. Два года заняло, чтобы его построить. Был вне хоккея. Только за ветеранов играл, где начал общаться с более хоккейными людьми. Всегда хотел вернуться, но не было подходящего момента. Потом ко мне подошли люди из «Торонто Мэйпл Лифс». Поговорил с одним человеком, вторым. Я согласился. Всё-таки провёл здесь почти 10 сезонов. Давно живу в Торонто, не надо было никуда уезжать.

До этого хотел устроиться в «Виннипег Джетс», предварительно поговорил с ними. Хотел поработать там скаутом, попробовать что-то. Но потом предложили работу в «Торонто Мэйпл Лифс». Вот так всё завертелось. Первое, с чего началась моя работа в клубе — это помощь русскоязычным. Не то чтобы был переводчиком, но мог в быту чем-то помочь. На льду занимался с Егором Коршковым, Ильёй Михеевым.

Но Илья Михеев более или менее говорит по-английски. Он уже коммуникацию с ребятами сам строит, может поговорить и разъясниться. С Егором Коршковым чуть сложнее. Сейчас он подтягивает свой английский. Потом начал с командой выходить на лёд, помогать другим ребятам. Мне дали такую роль — работа с большими ребятами на «пятаке», возле ворот, как шайбу поставить, как побороться, такие моменты.

— Во время локаута 2012 года вы играли в Астане. Вместе с вами из НХЛ приехали Райан Макдона и Виктор Хедман. Как появился вариант с «Барысом»? Чем запомнились те матчи? Насколько пристально следите за командой сейчас?
— Постоянно слежу за «Барысом». Естественно, со всеми ребятами общаемся. После каждой игры захожу на «Шайбу» посмотреть, какой счёт, как сыграла команда, и почитать комментарии болельщиков, иногда очень смешно (смеётся).

Как появился вариантом с «Барысом»? Мы приехали в конце сентября, когда объявили о локауте. Позвонил агент и рассказал о предложении «Барыса». Я ответил: «Да, конечно». Для хоккеиста сидеть без хоккея — себе дороже. Сразу согласился приехать. Естественно, знал, куда ехал, то есть не куда попало. Приехал в Казахстан, не в Усть-Каменогорск, но в Астану. Приехали с хорошими игроками. Главным тренером был Владимир Васильевич Крикунов. Раньше никогда под его руководством не работал. Хотелось прочувствовал его знаменитые баллоны, но их не было.

— Потому что предсезонные сборы прошли.
— Но в Дубае мы хорошо поработали.

— С 2017 года для болельщиков «Барыса» Дубай стал болезненной темой.
— Но мы же говорим не про 2017 год, а про 2012. Там было по-другому. Работа была жёсткая.

— Расскажите тогда про Дубай. Куда должны ехать хоккеисты и что делать, чтобы не растерять форму за 10 дней международной паузы в КХЛ?
— Зависит от менеджмента клуба. У каждой команды по-своему. Кто-то едет в Эмираты, кто-то остаётся. Наша команда решила поехать в Дубай. Насколько знаю, туда Владимир Васильевич Крикунов возил все свои команды — «Динамо», «Нефтехимик», «Ак Барс». Помню, в Астане точно было −40. Собрали свою хоккейную форму, ещё кое-какие вещи и полетели в Дубай, а там +40.

Пока доехали до отеля, нашли лёд в торговом центре. По-моему, «Дубай Молл» называется. Каток чисто для любителей. По этому торговому центру идём с клюшками, формами, сумками. Все смотрят и думают: «Что за люди приехали?» Там ни раздевалок, ничего нет. Сели на лавочки, где переодеваются в фигурных коньках, закрылись шторками. Вышли на лёд и давай 1 на 1, 2 на 1, 3 на 1, мотать круги туда-сюда. После второго дня весь лёд изрезали и сломали. Там не были к этому готовы. Лёд был небольшой толщины, прорезали его до бетона. И всё, нам сказали, что не надо больше сюда приходить.

— Зевак много собрали?
— Все же ходят, делают покупки, шопинг. Там даже стёкол не было, просто сетки висели. Перекладину или штангу попадёшь, что-нибудь разобьёшь, потом придётся платить. Что-то новое было для меня. Кто-то идёт с сумкой и смотрит, как мы катаемся. Постояли, посмотрели. Раз в стекло попало, там же такой приличный звук, они испугались и пошли дальше. После двух дней нас оттуда выгнали. Сказали: «Больше не приходите». Надо было неделю делать новый лёд. На десять дней приехали, два раза покатались. Основная работа была на песке — два раза в день. Хорошая нагрузка.

— Николай, у нас осталось 20 секунд.
— Вы куда-то торопитесь?

— Нет, но сейчас отключится. Можем ещё? Сейчас создам ещё один эфир. Итак, по многочисленным просьбам мы продолжаем. Начинаем второй час нашего марафона.
— Час, может быть, нет, то минут 20-25 можно.

— Илья Ковальчук как-то рассказывал, что после матча выпить пива — это нормальная практика. В принципе, в автобиографии того же Шона Эйвери читаем, что иногда после матча игроки могут пойти в бар. Как хоккеисты, находясь в колоссальном стрессе, расслабляются? Действительно ли пиво помогает?
— Каждому своё. Как с этим в КХЛ, рассказывать не буду. Всё-таки ребята ещё играют (смеётся). Да нет, я считаю, что если тебе помогают две-три кружки пива, то в этом нет ничего такого. Ты же не пошёл домой и нахерачился до посинения. Когда играли в НХЛ, за день до игры могли пойти куда-то поужинать. 5-6 человек пошли туда, 5-6 человек пошли сюда, а кто-то остался в номере. Могли распить бутылку вина за ужином. Ни для кого не секрет, что все так делают. Все спокойно к этому относятся, все ведь профессионалы. Если что-то делаешь не так, то потом всё сказывается на льду. Просто не поставят играть и всё.

— Про традиции в НХЛ. Какие самые зверские и весёлые розыгрыши над новичками знаете? Как у вас проходила интеграция в команду? Есть ли смысл вводить такие традиции в КХЛ? С трудом представляю, что тот же Валерий Орехов может пойти и на свою зарплату накормить всех в хорошем ресторане.
— Про ужины. Да, у новичков в НХЛ контракты совсем другие, чем в КХЛ. То есть это сразу можно убрать. Как здесь обычно всё происходит? Допустим, в команде появляются два-три новичка. В моём случае нас было трое. Наш ужин новичков проходил в Тампе. У нас было три дня до игры. Выбирается такой день, чтобы можно было потом подготовиться к игре. Приходят все, кроме тренеров. Массажисты и врачи тоже приходят. И всё, пошло, все заказывают, что хотят.

— Тренеры знают, что будет ужин новичков?
— Конечно, с ними всё согласовывается. Капитан и старшие ребята идут к ним и спрашивают: «Можно мы за три дня до игры проведём ужин новичков?» Им отвечают: «Да, пожалуйста». Все приходят и заказывают всё, что хотят, в основном самое дорогое: стейки, лобстеры, дорогое вино... У нас в 2000 году на троих вышло 18 тысяч долларов. Каждому надо было заплатить по 6 тысяч долларов. Потом я присутствовал уже не как новичок. У нас самый большой счёт был на 34 тысячи долларов. Но тогда было шесть новичков. Чем больше новичков, тем больше будут счета.

Один раз мы приехали в Ванкувер, где проходил ужин новичков у «Даллас Старз». Какой-то журналист пошёл в тот ресторан, за 100 долларов купил их счёт, чтобы посмотреть и написать об этом в газете. В общем, вся команда покушала на 43 тысячи долларов. Разные бывают случаи. Когда все уже покушали, новичкам надо то ли песню спеть, то ли анекдот рассказать, то есть сделать что-то смешное.

Я в то время в английском вообще ноль, поэтому меня пронесло, ничего не надо было делать. Мне налили стакан какой-то херни, не водки. Рядом посадили самого здорового тафгая. Не Тая Доми, у нас ещё другой был. Каждые 15 минут он давал мне эти стопки самбуки что ли или что. Задача на этом ужине, чтобы новички были в сопли.

— Когда вы играли в «Барысе» пять лет назад, при вас дебютировал в КХЛ Никита Михайлис. Что можете сказать про этого парня? Наверняка вы за ним следите.
— Да, конечно, до сих пор слежу. Андрей Викторович Назаров ему доверял. Конечно, не так много, но доверял. Сразу было видно, что руки и голова на месте, мастеровитый игрок. В то время он был молодым и неопытным, но сейчас оброс мясом. Смотрю его голы, которые он забивает. Можно только стоя аплодировать. Потенциал у него хороший. По-моему, он подписал контракт с «Барысом» на два года?

— Да, на два года.
— Значит, будет и дальше радовать болельщиков «Барыса» и сборной Казахстана.

— Насколько он сможет стать определяющим игроком для «Барыса»? Как говорят в Северной Америке, «face of the franchise» (можно перевести как «лицо клуба»).
— Всё зависит от того, как видят его в команде. Если они видят его в этой роли, то у него есть все возможности . Знаю, что в КХЛ чуть-чуть по-другому, чем в НХЛ. Допустим, в «Торонто Мэйпл Лифс» пришёл Остон Мэттьюс в 18 лет. Его задрафтовали, чтобы потом он стал «face of the franchise». Ему для этого давали все возможности. Прощали все ошибки, когда он по молодости их делал. Если где-то терял шайбу, то на него не орали, не садили на лавочку со словами: «Ты больше не играешь». Всё предоставлялось к его услугам, чтобы он только вырос в хорошего игрока, что он, в принципе, и сделал. Если подобные возможности будут предоставляться Никите Михайлису, может быть, не в таких обширных размерах, и он будет чувствовать доверие клуба, то у него есть реальный шанс.

— Большинство болельщиков, в том числе и на «Шайбе», считают, что Никите Михайлису надо уезжать в НХЛ.
— Опять же, это вопрос к нему. Естественно, посоветовал бы ему попробовать. Не попробуешь — никогда не узнаешь. Правильно? Если никуда не уехал, только и будешь говорить: «Может быть, я бы заиграл». Поиграешь и почувствуешь этот хоккей. Может, тебе здесь понравится, и ты заиграешь. Если нет, то вернуться всегда успеешь, как говорят. На его месте я бы попробовал. У него есть все задатки — катание, техника, мышление.

— Кто ещё из молодых игроков должен рискнуть?
— Если вы мне по именам скажете, напомните.

— Валерий Орехов, Артур Гатиятов, который здорово сыграл на двух подряд молодёжных чемпионатах мира, Батырлан Муратов. Может быть, кто-то из молодых вратарей, тот же Демид Еремеев, отлично показавший себя в Канаде.
— Да, считаю, что Валерий Орехов может. У него тоже есть техника, мышление, катание. Опять же, всё зависит индивидуально от игрока, где ему более комфортно. Может, он чувствует себя более комфортно в КХЛ. Не могу никому давать советы. Если у тебя есть какой-то потенциал, ты более или менее шевелишься, то можно поехать и попробовать. Но это только моё мнение.

— Мой хороший друг Кирилл Полохов здорово дебютировал в КХЛ у Евгения Геннадьевича Корешкова, до этого попал в сборную Казахстана при Эдуарде Константиновиче Занковце. Но в последнее время он потерял место в первой команде. Что нужно ему сделать, чтобы вернуться на тропу прогресса?
— Не знаю, из-за чего у него эта ситуация. Надо смотреть изнутри, из-за чего так произошло. Не могу так сразу сказать, что и как нужно делать. Естественно, надо работать. Может быть, в тренере проблема. У каждого игрока с какими-то тренерами не получается работать. У меня была такая ситуация, но я никогда и никуда не выносил её. В «Атланте Трэшерз» был один тренер... Назову его просто тренер, больше никак. Также в «Торонто Мэйпл Лифс» у нас был Рон Уилсон. Ребята не хотели для него играть. Иногда тренер тебя недолюбливал, не ставил в состав. Много разных ситуаций бывает. Только через работу можно всё преодолеть.

— Чисто теоретически, могут ли молодые казахстанские игроки взять ваш номер, например, у того же Романа Старченко, и написать: «Николай, у меня такая-то такая-то ситуация, мне интересен ваш опыт, нужен ваш совет, как быть?»
— Да, без проблем, конечно. Если можно, всегда помогу.

— Вопрос от постоянного нашего подписчика. Почему вы постоянно выбирали экипировку Reebok? Были ли у вас с ними контракт?
— Да, был. Контракт с Reebok появился после 2-3 лет, как приехал в НХЛ. Так как играл в Торонто, а это, как говорил, центр хоккея, постоянно был на виду. Мне предложили контракт. Я провёл с ними восемь лет, пока не переехал в Атланту. До сих пор играю в Reebok. У меня коньки, перчатки и всё остальное от них. Это моя любимая экипировка. Но кроме клюшек. Они мне не понравились. Пришлось перейти на клюшки Easton. Сейчас Reebok нет, их выкупил CCM.

— Ещё один вопрос от болельщиков. Девушка Лаура интересуется, какие у вас любимые книги, фильмы и музыкальные исполнители?
— Давайте не будем говорить про книги. Уже не помню, когда последний раз читал книгу.

— Может быть, вы подписаны на «The Athletic» и читаете их.
— Нет-нет. Читаю комментарии на «Шайбе» (смеётся). Книги не читаю. Не помню, когда последний раз читал.

— Что насчёт фильмов и музыки?
— Из фильмов предпочитаю комедии. А из музыки... Да так, что на радио играет, то и играет. Особых предпочтений нет. Какая может быть музыка в 40 лет?

— Когда последний раз были в Казахстане?
— В 2015 году, когда сыграл за «Барыс».

— Кто-то из родственников у вас ещё остался в Казахстане, кого вы можете проведать?
— Да, у меня сестра осталась в Усть-Каменогорске.

— В ближайшее время планируете посетить Казахстан?
— Пока таких планов нет.

— Вспоминая 20-летие «Барыса». Понятно, что вы были заняты по работе в «Торонто Мэйпл Лифс». Было много восторгов и ожиданий, что поднимают под своды арены ваш свитер. Люди надеялись, что вы приедете.
— Уже рассказывал про эту историю. По работе не получилось. Для меня это была новая и первая работа в таком клубе. Мне предоставили маленький срок, сказав: «Давай, приезжай». Но я не смог. Мне пришлось выбрать работу. Если бы сказали за месяц-полтора, тогда, может быть, получилось бы как-то. А так у меня было всё распланировано, в том числе и тренировки на эти дни. Да, это хороший и положительный момент для меня. Очень горд, что мой свитер подняли под своды арены. Но чисто моё мнение, думаю, я этого не заслужил. За что? Почему? До сих пор не могу понять. Провёл в «Барысе» всего два с половиной года.

— За совокупность всего вклада в казахстанский хоккей, который олицетворяет «Барыс».
— Ещё раз скажу, конечно, был рад и счастлив. Это большое событие, когда поднимают свитер игрока. Если за всё вместе, тогда да, хорошо. Если именно за «Барыс»... Я ничего не достиг с клубом. Мы впервые вышли во второй раунд плей-офф.

— Для «Барыса» это был огромный шаг, потому что до этого дальше первого раунда не проходили.
— До сих пор прокручиваю моменты, когда играли с «Салаватом Юлаевым» во втором раунде. Мы должны были их проходить, но чуть-чуть не получилось.

— Назовите трёх игроков, чьи свитеры должны быть подняты под своды арены следующими.
— «Барыса»?

— Да.
— Сложный вопрос. Считаю, когда хоккеисты играют, нельзя поднимать никакие свитеры.

— Не продолжайте.
— Может быть, я североамериканизировался, но здесь так делают только после 20-30 лет после завершения карьеры. А чтобы сразу... Не понимаю этого. Пока они играют или только-только закончили, это не делается. Надо подождать. Может быть, он себя проявит на тренерском поприще или ещё где-то.

— Андрей Гаврилин.
— Вот с Андреем Гаврилиным мы постоянно общаемся тоже. Он много сделал для клуба. По-моему, с первого сезона КХЛ был в команде.

— Ещё признавался лучшим игроком Казахстана.
— Да, вы только что за меня всё сказали. Ещё Алексей Литвиненко поиграл в «Барысе» достаточное время. Да много кого можно назвать, но не в моей компетенции говорить об этом. Это работа клуба.

— Спасибо вам за содержательный разговор.
— Да не за что.

— Через какое-то время опубликуем полную версию интервью на сайте. Зайдём и почитаем комментарии.
— Обязательно. Это самое первое, что я буду делать (смеётся). Болейте за «Барыс» и сборную Казахстана!