Василий Филимонов: «Нужно учиться искусству — воспитывать чемпионов»

Одной из главных причин появления «феномена советского бокса» является советская тренерская школа, получившая звание лучшей и не имеющая аналогов в мире ни по количеству, ни по качеству выпускаемых и работающих в боксе специалистов. Настоящих мастеров бокса, бескорыстно любящих свое дело. Одним из таких людей является наш собеседник Василий Иванович Филимонов.

В Астану мэтра тренерского цеха пригласили на международные турниры по боксу, а также провести двухдневный семинар для отечественных специалистов. Василий Иванович редко дает интервью, но для «PROСПОРТ» экс-главный тренер национальной сборной Италии сделал исключение, обстоятельно ответив на все вопросы.

Вся жизнь связана с боксом…

— Вы уже немного немало 40 лет работаете тренером по боксу. С чего все началось?
— Да, действительно, 10 сентября этого года исполнилось ровно 40 лет, как я работаю тренером по боксу. С 14 лет сам занимался боксом, стал мастером спорта СССР. До 23 лет активно боксировал. Был старшим тренером общества «Буревестник», затем стал тренером второй сборной СССР.

— То есть вы работали тренером и с детьми, и со взрослыми?
— Есть разные категории тренеров. Тренер, который работает в детской школе, не всегда может вести спортсмена дальше. Он знает очень хорошо свой участок работы. А в идеальном варианте тренер должен знать и начальную базу, и среднюю часть, и как довести до мастера спорта, и высшую ступень. После окончания университета физкультуры меня распределили в аспирантуру, предлагали три кафедры: бокс, биомеханику и психологию. Но я вначале приехал к своему тренеру посоветоваться, спрашиваю, меня в аспирантуру распределяют после института, я с отличием закончил учебу, как быть? Он говорит: «Вась, кем ты хочешь стать — ученым, научным работником или тренером?» Я говорю: «Тренером». Тогда он посоветовал мне идти поработать лет пять в детской школе. Я пошел в детскую школу и отработал там верой и правдой десять лет. Дети меня любили, они были у меня чемпионами Москвы и других турниров. И этот опыт, я считаю, был самым благоприятным, потому что у меня были «свежие мозги», свежие идеи. Знаний особых практических не было, но я работал в таком клубе, где были опытные тренеры. После 10 лет работы в детской школе я защитил кандидатскую диссертацию, которая была посвящена основам обучения и совершенствования от начального уровня до мастера спорта. Потом мне поступило предложение поработать со сборной командой Непала.

— Той, которой объявила бойкот СССР?
— Да, той самой. Я был единственным советским тренером по боксу, который был на Олимпиаде-1984. Если помните историю, то на московскую Олимпиаду не приехали американцы и еще ряд стран, ну, а наши в ответ не поехали в Лос-Анджелес. Я тогда по контракту в 1983 году был в Непал направлен для оказания помощи в подготовке спортсменов. И меня был вынужден ЦК утвердить. С ЦК согласовывали вопрос. Посол мне тогда говорил: «Василий, наверное, ты не поедешь никуда». Я говорю: «Как я не поеду, у меня билеты на руках, паспорт готовый, я вас и спрашивать не буду». А он: «Василий, будет скандал политический, мы должны с ЦК согласовать!». «Согласовывайте», — отвечаю. И за две недели пришло подтверждение из ЦК, что я могу ехать. Мой паспорт уже был в американском посольстве, а на руках был подписанный контракт.

— Сборная Непала не тот уровень, чтобы решать высокие задачи, не правда ли?
— Я эту команду протащил через ряд турниров. Например, маленький Непал и матчевая встреча с большой Индией. 7:2 — выигрывает Непал. А сейчас кто в Непале? Я уехал, и там все умерло. Они за всю свою историю были один раз участниками Олимпийских игр по боксу — в Лос-Анджелесе. Мы выиграли две лицензии. Одну выиграли на турнире AIBA класса, А — Кубок Президента в Индонезии. Второй выиграл в Осаке, тоже на турнире класса, А, квалификацию прошел. Потом я проводил турнир в Катманду, столице Непала, пригласил армянскую, белорусскую команды, азиатские команды были и наши, непальцы. Приезжал Чоудри (Анвар Чоудри — экс-президент AIBA.- Прим. автора), он тогда был президентом Международной федерации бокса. А я наглости набрался и попросил у него еще две путевки на Олимпиаду дать Непалу, как стране, которая активно развивает бокс. У него было право допуска, и он согласился. Получилось, что четыре (!) боксера Непала участвовали на Олимпийских играх. Еще там были один штангист и один легкоатлет. Двое сразу проиграли, это те, которым мы попросили путевки, двое других провели хорошие, ровные бои — по одному выиграли и потом проиграли. Но для Непала даже само участие в Олимпиаде — уже много! Нас по приезде как королей встречали — с трапа самолета вешали на нас гирлянды цветочные… Все это трогательно было очень. Народ там очень добрый, искренний. В общем с Непалом у меня связаны самые теплые воспоминания. Это моя первая любовь. (Улыбается.)

— После Непала вы вернулись на родину?
— Да, я, как приехал, начал работать со сборной Москвы, потом со сборной СССР, и в дальнейшем вся моя жизнь была связана с боксом. Помогал все это время другу своему, Николаю Хромову. И потом решил продать свою интеллектуальную собственность за рубеж. (Смеется.)
Языкового барьера не было. Итальянцам пришлось учить русский…

— В Италию вы уехали в 2007-м?
— Италия — любовь моя. (Улыбается.) 8 января 2007 года я был приглашен туда, они уговаривали меня полгода. Я не мог принять команду с листа, надо было ее посмотреть. Потому что у них результаты упали, на отдельных соревнованиях что-то показывают, что-то не показывают. Поэтому я хотел посмотреть команду.

— Как они вышли на вас?
— Мы познакомились на каком-то конгрессе с Фальчинелли (Франко Фальчинелли — президент Федерации бокса Италии. — Прим. автора), я ему подарил свою книгу, где в обзоре я ссылаюсь и на его работу по обучению и методике бокса. Мы пообщались через переводчика. Он пригласил меня в Италию, потом стал названивать. Сам я не такой человек, чтобы без оглядки бросаться. Я знаю свои уровень и класс, и мне нужно знать с кем работать, кого готовить. В Италии бокс всегда был на довольно-таки неплохом уровне. В Лос-Анджелесе в весе до 51кг олимпийским чемпионом стал Маурицио Стека, до этого Патрицио Олива в Москве стал чемпионом. Кстати, в финале он выиграл у вашего Серика Конакбаева в весе 63,5 кг. Потом Дамиани Франческо, который у меня вторым тренером работал. Это три основных боксера, которых подготовил Фальчинелли. Он пробовал своих учеников на главного тренера сборной. Олива был некоторое время на этом посту. Но это та же история о том, как не может быть хорошим тренером олимпийский чемпион. Маурицио Стека — хороший парень, он с юношами работает. А Дамиани у нас был начальником команды, незаменимый человек. Для сборов всегда находил деньги, в казино организовывал матчи показательные, проблем с этим не было. Я с ним еще шутил всегда, что он представитель сицилийской мафии в боксе. Он сам с Сицилии. (Смеется.)

— В общем вы дали согласие возглавить итальянскую сборную?
— 8 января я уехал, виза была по 15 января. Для проведения селекционного отбора они собрали там 35 боксеров со всей Италии. Я сразу через два дня 10 человек отправил. Если рассматривать дальнейшую работу, то эти 10 так называемых боксеров вообще не нужны. Остались 25 человек. Ну и когда протестировал остальных, уже знал, с кем надо дальше работать. 15 января 2007 года я дал согласие на подписание контракта на определенных условиях. Через четыре месяца еще 10 человек убрал. Чтобы они в клубах тренировались, а когда надо приезжали на спарринги. Оставил 15 человек. Как раз перед чемпионатом мира в Чикаго их осталось только 10 человек. И уже из этой десятки отобрали шесть человек, четверо из них завоевали медали. Два золота, серебро и бронзу. Объективно, никто никого не прихватил, все нормально. Потом эти же 10 человек пошли в планах подготовки к Олимпийским играм. Ну и началась интенсивная подготовка к Олимпиаде. К сожалению, успех на Олимпиаде был окрашен для меня черной краской. 24 апреля мне позвонили, сказали, что мама умерла, 94 года ей было. Я, естественно, полетел на похороны. Неделю был там и улетел назад. Это был дополнительный тяжелый момент в разгар подготовки к Олимпиаде. Мы взяли полный комплект медалей: золото, серебро и бронзу. Золото выиграл супертяж Роберто Каммарелли. Он же был чемпионом мира в Чикаго. Серебро завоевал Клементе Руссо, первый тяжелый вес до 91 кг. У него золото было в Чикаго, он выиграл там у нашего россиянина в упорном бою. С ним же они встретились на Олимпийских играх. Там победа была у Чакхиева. Третье место в весовой категории до 51 кг выиграл Пикарди Винченцо, кстати, он был третьим на чемпионате мира в Чикаго. А вот Валентино, который был вторым на чемпионате мира в Чикаго, к сожалению, травмировал руку, и на Олимпиаде не показал должного результата. На последнем первенстве планеты в Милане он стал чемпионом. И Каммарелли стал чемпионом мира в Милане.

— У вас не было языкового барьера? Когда вы переехали в Италию, знали язык?
— Конечно, нет. Я его и до сих пор не знаю. На уровне сленга. В контракте прописываются все условия. У меня были два переводчика, которые работают 18 часов в неделю, и их работу оплачивает федерация. Женщина-переводчик в городе Осизи, там был наш центр подготовки и где я жил. А второй мальчик-переводчик был в Риме. Когда какие-то соревнования намечались, я с собой брал мальчика, а в Осизи мы работали с женщиной. Поскольку бокс — английский вид спорта, там очень много всяких выражений. Достаточно знать сленг, систему жестов, и на тренировках в принципе было все понятно. Итальянский — очень простой язык, в течение месяца я его освоил, все, что мне нужно было, и никаких проблем ни с переводом, ни с переводчиком не было. Поскольку я им сразу сказал, что итальянский я учить не буду, он — локальный язык, и им всем придется учить русский. Они все купили словари итальянско-русские и стали учить великий и могучий. (Смеется.) Когда команда приехала в Петербург на один из турниров, ребята уже могли говорить и «здравствуйте», и другие слова, в общем они с удовольствием говорили на русском. Клементе Руссо это в переводе с итальянского — Клементе Русский. Был такой курьез, когда я приехал, устроили пресс-конференцию, один встает и говорит: «Вам здесь легко будет, вас уже двое русских в команде». Я сначала не понял, а они засмеялись и говорят: «Клементе Руссо». Я Клементе тогда сказал, что раз так, то он первый должен брать словарь и показывать пример остальным. Он так и сделал.

— Как отбирали команду? Ставили их на спарринги?
— Для отбора необязательно спарринги проводить, там целая система. Можно на стадион их вывести, чтобы они пробежали, прыгнули, подтянулись. Спарринг нужен для того, чтобы посмотреть технику, какие-то волевые качества, умение мыслить на ринге. Это все наживное. Но если он физически и функционально не тянет, то какие могут быть спарринги. Так что это целая методология.

— Вы подсказываете своим подопечным во время боя?
— Конечно, но в пределах правил. Правда, иногда подсказываю и за пределами правил. (Смеется.) Когда рефери останавливает бой и делает моему подопечному или другому боксеру замечание, я всегда говорю своему ученику: «Перед установкой к бою ты слушай, что тебе говорит рефери и быстренько на меня посмотри, что делать дальше я подскажу или шепну». Есть система жестов. Остановили поединок, я ему показываю, как надо работать на смене дистанций (ладони сводит вместе и разводит. — Прим. автора) или я ему показываю (делает три хлопка. — Прим. автора) — значит надо пробить тройку. Если будешь там просто орать, тебе рефери сделает замечание или вовсе выгонит. А жесты поймет только ученик. Вот, например, с Каммарелли у меня была договоренность. У него был один такой ярко выраженный технический недостаток: он левша, и когда бьет правой рукой двойку, он левую руку уводит.

— Василий Иванович, когда вы приехали в Италию, вам на отборе показали всего 35 боксеров со всей страны. А те же Россия, Казахстан — огромнейшие по территории, казалось бы, и медалей должно быть больше, ведь сколько у нас мальчишек с ранних лет боксом занимаются!
— Это потому что тренеры не имеют соответствующей квалификации. Можно иметь огромное количество руды, но не знать методов оценки этой руды. И самородки куда идут?! В отвал. Вот сейчас тренер увидел то, что на поверхности лежит, вроде хороший и взял его, он потренировался, потренировался, или травма у него, или сам бросил, или вообще не на того поставили. Или, допустим, еще так бывает — приехал такой-то из такой-то области, заплатил, и взяли его в сборную, а хорошего парня сплавили в первом -втором бою. Это — общая болезнь. А в Италии этого нет, у них все в клубах. Их собрали, сказали, приехал российский тренер, специалист высшей квалификации, вот, что он скажет, то и делайте. Собрали боксеров, я отобрал из них самых-самых и сказал, это моя команда, я их веду. Шаг в сторону — расстрел!

— Вы до сих пор помогаете итальянским боксерам?
— Конечно, это же мои ребята, которых я тренировал. Я с ними бок о бок два года работал. Они до сих пор консультируются со мной, по моим планам работают. Они сильно переживали, когда я уезжал из Италии, но я им сказал, что помогу подготовиться к чемпионату в Милане. Если готовиться, то сбор должен быть трехэтапным. Первый сбор — 2 недели ОФП, потом дней 10 перерыв, потом СФП еще 2 недели, перерыв на релаксацию, домашнюю подготовку, и третий заключительный этап — пред-соревновательная подготовка. Все эти этапы у меня расписаны, мы их провели. Один сбор в Санкт-Петербурге, один сбор в Москве я им сделал. И потом перед чемпионатом мира в Италии на море близ Равенны. Я жену взял с ребенком, они отдыхали, а я работал, отрабатывал со сборной. Известный российский дрессировщик Филатов за три месяца медвежат сажал на велосипед и учил их ездить. Поэтому я своим ребятам говорил: «Я — не Филатов, я — Филимонов! Но если Филатов за три месяца учил медведей кататься на велосипедах, то я вас боксу за три месяца всегда научу». (Смеется.)
Я отказался быть тренером сборной России

— Россияне, наверное, жалели, что отпустили вас?
— Россияне это отдельная статья. Я в России на общественных должностях в федерации бокса. Мне предлагали стать главным тренером, я им отказал, потому что в свое время моего товарища Хромова очень некрасиво отстранили от сборной и отдали бразды правления олимпийскому чемпиону Лебзяку. А он не тренер. И на Олимпиаде в Пекине россияне рухнули. Тогда-то и встал этот вопрос. А я им сказал, что это место Хромова, поэтому надо его возвращать. Сейчас его вернули. Это мой близкий товарищ. Я ему в планировании и прочем всегда помогаю, но в команду влезать нет смысла, потому что все понимают, что все равно я собираюсь куда-нибудь уехать. Я не хочу за «заячью» зарплату делать «медвежью» работу.

— А за границей это ценится намного больше?
— А за границей — контракт. (Смеется.) Там это ценится и по-человечески, и в материальном плане на порядок выше. Моя официальная должность — заведующий кафедрой физвоспитания в Российском государственном геолого-разведочном университете. Естественно, зарплаты там не такие высокие. Поэтому мне, как председателю Тренерского совета, предлагают в ФБР получать доплату в определенной сумме, очень хорошей, но если я начну получать в РФ деньги, мне уже морально будет неудобно. А так, я — тренер-консультант сборной команды России, председатель Всероссийского тренерского совета по боксу. Все остальные тренеры на общественных началах — мои подчиненные, мы должны координировать, помогать главному тренеру в работе, подсказывать, советовать. Но обязательств материальных никаких нет. Если проводится где-то семинар и я поехал, то, конечно, Федерация бокса выплачивает деньги. Вот и к вам, братьям-казахам, приехал также семинар провести.

— Каковы ваши планы на будущее?
— Сейчас у меня есть время осмотреться, и поскольку впереди олимпийский цикл, подумать и как-то реализовать себя на этом этапе. Итальянцы зовут снова подготовить их к олимпийскому циклу, но это опять мне придется уехать года на два от семьи. Мне друг в Азербайджане предлагал рассмотреть вопрос сотрудничества. В принципе этот вариант меня мог бы устроить. Думаю, что в Баку еще остались русские школы, чтобы жену с ребенком взять, и ребенка в школу русскую отдать. Это как теоретический вариант. Сейчас я хочу больше внимания уделить семье, сын Егорка подрастает — ему уже шесть лет, как раз тот возраст, когда рядом нужен отец. Поэтому сейчас думаю о дальнейшей перспективе.

Все новое — хорошо забытое старое

— Вы — автор многих книг и публикаций, скажите, как вы находите время писать? Ведь это довольно кропотливая работа, требующая времени.
— Вот я езжу на соревнования, работаю с командой. Потом обобщаю опыт. Моя монография «Теория и методика бокса» вышла в 2006 году. Это солидная, фундаментальная работа. Когда я работал в Италии, обобщил опыт работы со сборными СССР и Италии и написал книгу по планированию и подготовке в боксе. Есть такая методика, как в течение двух-трех лет подготовиться к самым главным соревнованиям. Называется она «Современная система подготовки боксеров». Сейчас еще какое-нибудь мероприятие организуем, может, еще что-нибудь напишу. Вот я вашим ребятам сказал, давайте я приеду к вам, и на казахском языке напишем, чтобы казахские тренеры понимали. (Смеется.) У меня издано пять монографий с 2000 года, много публикаций. В 2000 году вышла книга «Спортивно-техническая и физическая подготовка боксера». Поскольку это монография моей докторской диссертации, она получилась «занаученной» работой, ведь в монографии должно содержаться 80% содержания докторской работы. И некоторым тренерам она непонятна. Там фигурируют такие вещи, как корреляционный анализ в отношении силы, быстроты, выносливости и прочее, там и бартерный анализ. Эта книга из разряда научных работ. А потом я ее переработал, и в 2002 году вышла работа на базе этой монографии. Я убрал все математические выкладки, просто ссылаясь на предыдущие работы, она называлась «Педагогические основы обучения и совершенствования бокса». После пяти лет работы со сборными командами в 2006 году вышла фундаментальная работа «Теория и методика бокса». В этой книге все отражено: и ближний бой, и средняя дистанция, результаты исследований наших отцов и дедов в 50 — 60 — х годов, прослеживается динамика бокса, его эволюция, что можно позаимствовать из опыта прошлых лет, ознакомление с правилами соревнований. Правила ведь изменили: было 4 раунда по 2 минуты, перешли на более скоростной, вернули «3 по 3», то есть более жесткий бокс. Если я не ошибаюсь, три раунда по три минуты было до Олимпиады в Барселоне, а с Атланты уже «4 по 2» стало.

— Вам какой вариант по душе?
— Мне нравится классический бокс — три раунда по три минуты. Потому что он не исключает искусства защиты и искусства атаки. А что «4 по 2» — все спешат нанести удары и в туловище не бьют, только в голову, как зайчики по барабану. Чем быстрее нанесут удары, тем якобы лучше, там сидят и на счетчики нажимают. Никакого искусного приема нельзя выполнить. Обман, финт не учитываются в этой судейской системе, они только удары считают. Зрелищность потеряна, искусство потеряно. Сам бокс стал непохожим на бокс: полудрака, полу-… неизвестно что. И то, что сейчас возвращается, говорит — мы на правильном пути.

— Что вы можете сказать о правилах? Сейчас же судят совсем по другому — засчитывают только переднюю часть туловища и лица, а многие моменты они и вовсе не замечают.
— Раньше в судейских записках при равенстве очков преимущество отдавали за технико-тактическое превосходство. Более техничному боксеру при равенстве очков плюсик и ставишь. Этот показатель того, кто более вынослив, у кого тактика лучше. Оценки, конечно, субъективные, но они характеризовали класс боксера, и на это можно было нацелить тренировочный процесс. А сейчас боксеры стоят и лупят друг друга. А шаг назад, в сторону? А защититься красиво, обмануть противника? Какой-нибудь финт сделать, чтобы соперник провалился, сайд-степом там через руку…. Сейчас этим приемам не знают как и обучать. Дело в том, что это какой-то разрыв внесло между любительским и профессиональным боксом. Хорошие боксеры, которые уходят в профессионалы, все равно должны это уметь, потому что там темп другой, там много раундов, и можно один раунд выстроить так, другой по иному с точки зрения тактики.

— Как думаете, сейчас стало мало бьющих боксеров?
— Ну естественно, потому что и перчатки сейчас полиуретаном набиты, рука в таком положении, и в удар вложиться некогда. Стараются удар побыстрее нанести. Есть такие моменты негативные. Ну сейчас, я думаю, все будет возвращаться к прежнему варианту.

— После каждого соревнования есть люди, которые говорят о предвзятом судействе. И чемпионат в Милане не стал исключением. Что вы можете сказать об этом?
— Судейство требует совершенствования. Надо из судейства убрать конъюнктуру, оставить механизм судейства, оценки боксерам. Потому что иногда даже при такой системе получается много споров. Допустим, сидят три-пять человек, кто-то с кем-то договорился, и удары определенного боксера не считают. Он увидит, но не нажимает кнопку. Суммация аппарата показывает проигрыш, тот вроде выиграл, а насчитали меньше. А те двое — «честные», которые все нажимали, они оказываются в меньшинстве, и их голоса не засчитывают. Это всегда было и есть. От этого никуда не денешься. Такая кухня в боксе присутствует, и ничего с этим не поделаешь. Это надо пресекать и убирать.

— Давайте отойдем от темы бокса. Как вам в Астане?
— То, что я вижу — впечатляет! Современный город, есть куда поехать, посмотреть достопримечательности, есть что показать. Я раньше много раз бывал в Алматы, Караганде, Темиртау. Но ваша столица произвела на меня незабываемые впечатления!

— В Астане прошли два турнира по боксу, в одном из которых участвовали представители Острова Свободы, что вы можете сказать о знаменитом «феномене кубинского бокса»?
— Кубинский стиль формировался под влиянием советской школы бокса. Они взяли все лучшее от нас. К тому же тамошний климат подходит для постоянных тренировок.

— Что вы можете сказать о казахстанских боксерах?
— Они должны быть сильными, они — последователи советской школы бокса. Нет у нас казахской школы бокса, нет российской, нет армянской, есть одна советская школа бокса — лучшая в мире! С определенными национальными особенностями. Все лучшее уже есть, нужно только продолжать. Главное, чтобы было кому продолжать. Надо учиться этому искусству — воспитывать чемпионов.