Виктор Хедман: «Пусть чемпионы КХЛ и НХЛ сыграют в Дубае»

Восьмой номер «Барыса»

— Почти все шведы из НХЛ возвращаются домой, в крайнем случае — едут в Финляндию, а вы оказались в Казахстане. Захотелось экзотики?
— Мне захотелось попробовать что-то новое. А в Швеции и вовсе сначала приняли ограничение на приезд игроков из НХЛ, и я даже не рассматривал вариант возвращения домой. Ещё мне хотелось играть в лучшей лиге, так я согласился на предложение из Астаны.

— То есть из-за этого правила вы исключали возможность вернуться в МОДО или в «Тимро», где играет ваш средний брат?
— Да, шведы сначала решили запретить игрокам из НХЛ играть в Elitserien. КХЛ — это лучшая лига в мире после НХЛ. Ну, а раз наступил локаут, другие варианты я не рассматривал. Сразу решил: до окончания локаута хочу играть в КХЛ.

— Астана — это даже не Европа, а Азия! Вас это не беспокоило?
— Нет, в команде много игроков, говорящих по-английски. Они помогают мне, переводят. Естественно, я мало что знал о Казахстане, как, в общем, и другие игроки «Тампы». Я в России-то был всего пару раз в жизни. Скажу так: я рад своему выбору и нисколько не жалею. А сейчас я уже выучил пару слов. Например, «спасибо».

— Вы раньше забирались так далеко на восток? Уже были в Азии?
— Никогда. Я в Азии впервые. Хотя был почти во всех частях света, кроме Азии и Африки.

— И в Австралии, значит, тоже?
— Да, ездил туда в отпуск. Там довольно интересно.

— Что вы знали о «Барысе» кроме того, что здесь играет Брэндон Боченски? Вообще вы обсуждали с ним свой переход?
— Нет, я просто посмотрел состав команды и увидел несколько знакомых имён. Потом клуб подписал Антропова, тогда я понял, что это должна быть хорошая команда. Знаете, я предпочитаю принимать решения сам. Я захотел поехать в «Барыс», это был мой выбор, поэтому не видел смысла ни с кем советоваться и что-то узнавать.

— Уже запомнили всех своих партнёров по «Барысу»?
— Да, знаю всех.

— Можете выговорить фамилию форварда под номером 8?
— Номер восемь? Кто же это? Старченко?

— Нет. Талгат Жайлауов.
— Точно, так и знал, что это он (смеётся).

Рассказы Мортенссона

— Сколько времени займёт адаптация к новой команде и лиге?
— Поначалу всегда сложно. Вот нужно знать, как правильно произносить имена каждого из партнёров по команде. Это непросто, но мне помогает, что в команде есть англоязычные ребята. Понятно, что многим ребятам даже из моей пятёрки тяжело понимать английский, а мне — русский. Но мы стараемся найти взаимодействие. Все это придёт со временем.

— Что вас больше всего удивило в Астане?
— Как люди водят машины. И пробки.

— Неужели в Астане тоже есть пробки?
— Да, хотя их не сравнить с московскими. Вообще все водители тут какие-то сумасшедшие.

— Слишком быстро ездят?
— Не в этом дело. Я люблю скорость, хотя уверен, что многих людей это пугает. Вообще, из того, что я видел, могу сказать: Астана — красивый город.

— Игроки рассказывали, что город чем-то напоминает Нью-Йорк…
— Да, своими стеклянными высокими зданиями. Довольно современный город. Но заметен сильный контраст между старым городом и новым, где всё выглядит свежим и новым.

— А вот про арену «Барыса» этого не скажешь…
— Это точно. Но ребята мне рассказали, что есть идеи по строительству новой современной арены. Я знал, какая арена будет в Астане, поэтому не был удивлён. Пускай она не новая, но на каждый матч там собирается пять тысяч болельщиков, которые очень громко нас поддерживают. Плюс Астаны, что все находится рядом. Да и у нас в Швеции арены тоже далеки от энхаэловских.

— Конину уже пробовали?
— Ещё нет, но я хочу! Почему бы нет, вдруг мне понравится!

— После молодого тренера Ги Буше вы стали играть под руководством опытного Владимира Крикунова. Как происходит ваше общение?
— Он не говорит по-английски, поэтому нам сложновато общаться. Обычно нам помогает тренер вратарей Сергей (Звягин. — Прим. «Чемпионат.com»). Он мне всё переводит. А так, мы много не разговариваем.

— Что Крикунов вам сказал при первой встрече?
— Крикунов спросил, в какой я форме и готов ли играть. Я ответил, что да. Он — тренер, я — игрок, нам и не нужно что-то долго обсуждать. Он говорит мне, что делать, Сергей переводит, ну, а я стараюсь исполнять.

— Многие игроки НХЛ жалуются, что их физические кондиции далеки от идеальных… Как вам удалось приехать в хорошей форме?
— Может, игровая форма у меня ещё не лучшая, но физически я готов неплохо. Летом я много работал самостоятельно. А игровую форму ещё надо подтянуть. Я полгода не играл до приезда в «Барыс». Это не может не сказаться, но с каждым матчем я прибавляю.

— Много ли вы вообще раньше слышали о КХЛ?
— У меня друзья и раньше играли в КХЛ: Тони Мортенссон из СКА, Никлас Перссон, из ЦСКА Стаффан Кронвалль из «Локомотива», а раньше он был в Череповце. Они рассказывали о КХЛ, когда мы играли за сборную. Многие европейцы смотрят на Россию скептически, а Тони всегда говорил нам, что тут не так и плохо. Всё зависит от ваших ожиданий. Естественно, нельзя сравнивать Россию и США. Лично я бы сказал, что и со Швецией тоже. Мне кажется, жизнь там более комфортабельная. Но где бы ты ни был, нужно быть правильно настроенным, если смотреть на вещи позитивно, всё будет хорошо.

— Вы знали, что в 2009 году на драфте КХЛ вас выбрал «Спартак»?
— Да-да, и сейчас «Барысу» пришлось урегулировать этот вопрос, чтобы получить на меня права. Это было в том же году, когда проходил драфт НХЛ. «Спартак» выбрал меня где-то в четвертом раунде. Честно скажу, это событие меня тогда мало интересовало, я вообще не думал, что буду играть в КХЛ.

Советы Эспозито

— Все молодые игроки мечтают стать первым номером драфта НХЛ. Вы оказались вторым. Расстроились из-за этого? Наверняка же надеялись, что вас выберут раньше Тавареса?
— Вовсе нет, я посчитал, что такое развитие событий лучше для меня. Я не удивился, что Таварес стал первым. Просто был рад, что меня взяла «Тампа», которая стала для меня вторым домом.

— Сложно играть в хоккей в тропическом климате Флориды?
— Во время сезона климат Флориды похож на обычное европейское лето. Приятно, что всё время светит солнце, тренироваться оно точно не мешает. В США я нигде больше не жил, могу сравнивать лишь по выездам, но мне кажется, что Флорида — это лучшее место. Там и что касается клубной организации всё на высоте.

— С Филом Эспозито часто пересекаетесь?
— Довольно часто. Он отличный человек, очень много сделал для «Тампы». Даже сейчас он комментирует наши матчи. Его все очень уважают в команде.

— В начале сезона мы разговаривали с Эспозито о локауте. Так Фил заявил, что будет рекомендовать игрокам «Тампы» ехать в КХЛ. Сдержал обещание?
— На эту тему мы с ним не говорили. Но я знаю, что он пару раз был в России с игроками сборной Канады 1972 года. Он один из тех людей, кто любит Россию. Не думаю, что многие бы порекомендовали энхаэловцам ехать сюда, а вот Фил может. Не знаю, общался ли он с другими игроками. Мне вообще кажется, что я единственный игрок «Тампы», кто уехал в Европу.

— Похоже, вы заранее были готовы к тому, что отменят тренировочные лагеря и старт сезона?
— Понятно, что все мы хотели начать сезон в НХЛ. Но ситуация с владельцами клубов такова, что мы не можем принимать такое отношение. В прошлый раз игроки уже оставили все свои требования и проиграли локаут. Мы не можем снова сдаваться. Что для нас действительно важно — так это оставаться вместе и быть сильными. И мы делаем это. Наши требования справедливы, а то, что хотят владельцы, — нет.

— Кто от «Тампы» принимает участие в переговорах?
— Адам Холл и Би-Джей Кромбин. Хотя в Нью-Йорк ездили около семи игроков. А я был на встрече в Барселоне, где собирались европейцы.

— И все сошлись на том, что сдавать позиции не собираются?
— Да, во время прошлого локаута я ещё не играл в НХЛ, но знаю, что владельцы получили всё, что требовали. И мы не хотим повторения той картины, поэтому локаут продолжается.

Третий защитник в семье

— В Швеции любого талантливого защитника сравнивают с Никласом Лидстремом. Как вы относились к такому сравнению?
— По-настоящему никого нельзя сравнивать с Лидстремом. Он один из лучших игроков своего амплуа в истории хоккея. Что касается меня, то у нас немного разный стиль игры: я более агрессивный, больше катаюсь, а он всегда был игроком, которой просто блестяще владел шайбой. Всё равно, сравнения с Лидстремом — большая честь для меня. Но не думаю, что есть игроки, которых можно сравнивать с таким великим защитником.

— А кто был вашим любимым игроком в детстве? Может, Петер Форсберг, который наверняка являлся кумиром всех мальчишек вашего родного Орншёльдсвика?
— Конечно! Все мальчишки в нашем городе обожали его, и я не исключение. Он ведь главная звезда Орншёльдсвика. Мне посчастливилось познакомиться с ним лично, он прекрасный человек. То, что он сделал для шведского хоккея, это потрясающе. Он мой главный хоккейный герой.

— Вы не хотели пойти в нападающие по его стопам?
— Я и был форвардом в детстве. Как-то даже забил 10 голов в одной игре. Но всё-таки меня больше тянуло в защиту. Я тогда посчитал, что быть защитником веселее. Только не спрашивайте, почему. Я сам не знаю, из-за чего решил сменить амплуа…

— Может, это произошло из-за того, что перед глазами у вас был пример братьев Оскара и Юхана, которые играли в защите?
— Определённо это сыграло свою роль! Я часто смотрел за их игрой. Сейчас мой старший брат играет в шведской лиге, другой тоже там выступает, но не на самом высоком уровне. Я постоянно ходил на их матчи. Наверное, именно их пример заставил меня сменить амплуа.

— Как в Швеции удаётся каждый год воспитывать таких хороших защитников: 90-й год — Хедман, 91-й — Карлссон, 92-й — Ларссон, 93-й — Бродин?
— У нас выстроена хорошая система подготовки с юношеского хоккея, работают очень профессиональные тренеры. Эта организация появилась в шведском хоккее недавно, такой настрой помог многим молодым игрокам подняться на очень высокий уровень. Они следовали примеру друг друга. Думаю, у всех молодых шведов хорошее будущее в НХЛ. А ещё один секрет кроется в шведском менталитете — мы всегда хотим быть лучшими и стремимся к этому.

Окно на первом этаже и футбол

— У вас с братьями была особая конкуренция? Как самый младший наверняка хотели быть лучше старших?
— Нет-нет. Я просто старался следить за ними на льду и перенимать лучшее. Конечно, определённое соревнование у нас было. Но никто не думал: «Вот, я хочу быть лучше и добиться больше, чем ты». Родители нас воспитывали так, что каждый из нас должен сам проявлять свои способности, работать и добиваться максимального результата.

— Дома устраивали игры друг с другом? Много окон разбили?
— Мы играли каждый вечер. Что касается окон, то мы разбивали только одно, на первом этаже, но зато несколько раз. А вот наши родители на нас даже особо не ругались за это. Может, совсем чуть-чуть.

— Три хоккеиста в одной семье — это должно быть сложно.
— Смотря с какой стороны посмотреть. Вот я, младший, всегда тянулся за старшими братьями. Может, поэтому и смог достичь большего…

— А может, потому что вас зовут Виктор? Знаете значение своего имени?
— Победитель (смеётся)!

— Раз уж у вас такая большая хоккейная семья, то часто ли устраивали дома разбор игр?
— Случалось. Мой отец работал администратором в команде, где я играл в молодости, но он никогда не давил на меня. Родители давали мне свободу, даже не возражали, что я долгое время совмещал футбол с хоккеем, не зная, на каком виде спорта остановиться. Выбор делал я, посчитал, что играть в хоккей у меня получается лучше. Хотя любовь к футболу у меня сохранилась до сих пор.

— И за кого вы болеете?
— Я большой фанат «Манчестер Юнайтед».

— В России футбол намного популярнее хоккея, при этом хоккейная сборная уже не раз выигрывала золотые медали чемпионата мира, а футболистам до таких успехов как до Луны…
— Не думаю, что российская футбольная сборная настолько плоха. Мне кажется, они довольно хорошо играют.

— У российского футбола давно не было больших побед.
— Не может быть, чтобы всё было так плохо. Вы преувеличиваете.

— Джон, а как вы можете оценить уровень российского футбола? — мы решили обратиться к Джону Мирасти, расположившемуся неподалёку.
— Я же из Канады, для нас существует только хоккей.

— Да, Джон из Канады. Он вообще про футбол ничего не знает, — засмеялся Виктор.

— Ладно, оставим этот спор. Результаты турниров покажут. А в Швеции футбол популярнее хоккея?
— Думаю, они равны по популярности, зимой все следят за хоккеем, а летом — за футболом.

Черепанов и старина Ролосон

— Вы играли на двух юниорских и двух молодёжных чемпионатах мира. В 2008 году турнир проходил в Казани. Какие воспоминания остались?
— Я уже не очень хорошо помню Казань, много времени прошло с тех пор. Я считаю, на юниорском и молодёжном уровне у нас были неплохие результаты — одна бронза и два серебра. И не стоит забывать, что в большинстве случаев в финале мы играли с традиционно сильной Канадой. На этих турнирах мы получали хороший опыт, я считаю, мне это очень помогло до отъезда в Америку.

— Кто из российских игроков запомнился вам больше всего на тех турнирах?
— Алексей Черепанов… Он был лучшим у России. Мне сейчас очень горько это говорить… Жаль, что его больше нет с нами. Он был ярчайшим игроком. Ещё я бы мог отметить Никиту Филатова, который прекрасно играл тогда.

— Ожидали, что сразу закрепитесь в НХЛ?
— Я прикладывал все силы, чтобы остаться в «Тампе». Европейцу нужно определённое время, чтобы привыкнуть к новому стилю. Первый год был крайне сложным.

— Свой первый гол хорошо помните?
— Конечно, такое не забывается. Это была игра с «Айлендерс». Я оказался рядом с пустыми воротами, и Лекавалье отдал мне передачу. В воротах играл Дуэйн Ролосон, и я ему забил. Эта шайба сейчас хранится в моём доме в Тампе.

— А потом судьба свела вас с Ролосоном уже в «Тампе»…
— Да, вот такая хоккейная жизнь. Нам был очень нужен вратарь, и в команду позвали Ролосона. Помню, как он прекрасно отыграл свой первый матч за «Тампу» против «Вашингтона». Мы выиграли 4:0, и его вклад в наш успех невероятен! В том, что мы вышли в финал конференции, где встретились с «Бостоном», — его огромная заслуга. Он отличный парень!

— Ролосону совсем недавно исполнилось 43 года. Вас удивляет, что он всё ещё играет?
— Честно говоря, даже не представляю, как ему тяжело. Мне 20 с небольшим, и я чувствую, что играть действительно тяжело. А как это в 43 года… Ведь Дуэйн — отличный парень, легко вписался в команду. Притом, у него такая богатая карьера за плечами.

— То есть вы себя не можете представить в хоккее в таком возрасте?
— Я надеюсь, что в 43 года я буду здоров, но не думаю, что буду играть в хоккей. Это слишком все-таки.

Кросби и Мирасти

— Вы уже говорили про свою агрессивную игру. Считаете себя жёстким защитником?
— Да, я довольно агрессивный защитник, но люблю и подключаться к атакам, и забивать голы.

— Что предпочтёте: сыграть в тело или отобрать шайбу при помощи клюшки?
— Мне нравится правильно выбирать позицию, перехватывать шайбу, но если ситуация позволяет провести силовой приём, я это сделаю. Я довольно габаритный, избегать столкновения не буду.

— Силовой приём против Сидни Кросби вам долго припоминали?
— Да, огромное число людей знает меня как игрока, столкнувшегося с Кросби. Я знаю, что это был плохой силовой приём, и мне искренне жаль, что Кросби выбыл так надолго. Я рад, что он уже вернулся на лёд. Сейчас эта история уже немного стихла, но раньше журналисты, болельщики, да и люди со стороны спрашивали меня о том эпизоде довольно часто. Я говорил, что хоккей это жёсткая игра, и не отрицал, что атака была не по правилам.

— Вы когда-нибудь общались с Кросби?
— Нет, мы никогда не разговаривали.

— На вашем счету несколько драк в НХЛ. В каких случаях готовы сбросить перчатки?
— Я вообще не возражаю против драк. Если ситуация позволяет подраться, я не откажусь. Я никогда специально не ищу драк или силовых приемов, но и не возражаю против того, чтобы защитить своих товарищей по команде. Хотя я, наверное, не лучший борец на льду. Может, Джон меня чему-нибудь научит в Астане, — Виктор кивнул в сторону Мирасти.

— Джон, вы научите?
— Я постараюсь!

— Виктор, а вы будете защищать Джона?
— Обязательно. Хотя, я думаю, ему моя защита не нужна. Скорее он будет защищать нас всех.

— Есть видеоролик, где вы в шутку боретесь со шведским рестлером Александром Густафссоном. И в том противостоянии вы неплохо смотрелись.
— Да, я сумасшедший борец (смеется). В декабре он будет выступать в Сиэтле. Я вряд ли туда поеду, но если он победит в той битве, то в следующем раунде
Виктор Хедман встретится с Джоном Бонсом. На это будет очень интересно посмотреть.

— Кого бы назвали самым мощным форвардом в НХЛ?
— Хороший вопрос. Джон, как ты думаешь?

— Если бы вы спросили об этом 10 лет назад, я бы назвал кого-нибудь. А сейчас даже не знаю, — ответил Мирасти.

— А Малкин?
— Да, Малкин очень хорош! Он, пожалуй, лучший игрок в мире. По мастерству я бы ещё назвал Стэмкоса, но вопрос был о мощи.

— Может, Дастин Бафлин, — предложил Джон.

— Он уже защитник, Джон, — поправил Виктор. — Хотя когда-то в «Чикаго» он и был нападающим. Бафлин, конечно, хороший игрок, просто огромный. Но, возвращаясь к вашему вопросу, отвечу, что определённо самый мощный нападающий — это Малкин.

— Раз уж вы упомянули Стэмкоса, то развейте сомнения. Он правда грек?
— Мне кажется, что всё-таки не грек, а македонец. Но он даже не говорит на своём языке. Вообще он типичный канадец, но какая-то доля македонской крови в нём течёт. Стэмкос — великолепный игрок. Представьте, он забил 60 голов в прошлом сезоне. Это потрясающе! Я бы назвал его лучшим игроком НХЛ в данный момент.

— Два года назад вы были в финале конференции, у вас в команде играет Стэмкос, забивший больше всех голов в лиге. Так почему прошлый сезон сложился для «Тампы» неудачно?
— Несколько факторов сказались. Мы плохо проводили выездные матчи. Первые месяцы мы вообще выступали как-то неважно. А когда мы набрали ход, то было уже поздно. Набрать достаточно очков для выхода в плей-офф практически не представлялось возможным. Так что две причины: плохое начало сезона и неудачная игра на выезде.

— Какой сезон в НХЛ назовёте самым успешным для себя?
— Думаю, что тот, когда мы вышли в финал конференции. Для меня это был второй сезон в НХЛ. Я тогда многому научился, получил невероятный опыт. И в прошлом сезоне я считаю, что мы хорошо играли во второй половине, после Рождества.

Чемпионат Мира

— Поскольку ваша команда не попала в плей-офф, то у вас появился шанс поехать на чемпионат мира. Принято считать, что североамериканцы довольно неохотно едут в сборные на этот турнир. А как настроены шведы?
— Нам определённо есть дело до сборной и до чемпионата мира. Особенно до прошлого, ставшего для нас домашним. У нас собралась отличная команда. Естественно, поражение в четвертьфинале нас очень огорчило. Наверное, нам было просто сложно играть после 82 матчей в НХЛ. Но у нас все ребята хотят приехать в сборную, если, конечно, здоровье позволяет.

— У вас была по-настоящему звёздная команда. Может, сказалось, что все ждали от вас золота?
— Давление определённое было, но не стоит на это списывать поражение. Чешская команда, которой мы проиграли, была очень сильной. Там было много мастеровитых игроков. В итоге мы уступили 3:4, так что всё решилось в настоящей борьбе. Мы тогда сильно расстроились из-за этого поражения. Отходили несколько недель.

— Как бы вы охарактеризовали шведский хоккей? Канада славится своей силовой игрой, Россия — комбинационным хоккеем? А что в Швеции?
— Мы хотим много времени проводить в атаке, но при этом быть предельно внимательными в обороне. Мы играем агрессивно, но если поведем в счете 2:1, то не будем отсиживаться в обороне до конца матча, а постараемся забить третью.

— Победе сборной России на чемпионате мира не удивились?
— Нет, Россия была лучшей командой на турнире.

— Ну конечно.
— «Ну конечно». Вы так сказали, потому что русская (смеётся). Хотя на самом деле это так. Это был очень хороший турнир для вашей команды.

— Ещё одно видео, где вы поёте караоке с Габриэлем Ландескогом. Это ведь было во время чемпионата мира?
— Да, прямо во время турнира. У нас был день встречи с прессой, и мы решили устроить им небольшое шоу. Это было весело.

— У кого из ваших партнёров лучшее чувство юмора?
— У Стаффана Кронвалля, который играет в Ярославле. Он вообще отличный человек с невероятным чувством юмора. Он вообще самый забавный парень, с которым я когда-либо играл.

— Какие же у него шутки?
— Мне сложно это описать даже. Это типично шведский юмор, шутит над какими-то национальными моментами. Я не могу это никак объяснить.

— Потому что русским не понять?
— Да. Вы напишете, и это ещё и выставит шведов в неправильном виде (смеётся).

Твиттер и Фейсбук

— У вас в «твиттере» 23 тысячи фолловеров. Общаетесь там с болельщиками или переписываетесь только со знакомыми?
— Я вообще люблю общаться с фанатами. Думаю, что этот способ — наилучший. Как, впрочем, и страница для болельщиков в «Фейсбуке».

— И вы лично отвечаете фанатам?
— Иногда отвечаю. С друзьями я там меньше общаюсь, в основном с болельщиками.

— И что они обычно вам пишут?
— Какие-то вопросы о хоккее, об играх…

— Например: «Почему вы так плохо играете!!!»?
— Да-да, такие возмущенные сообщения периодически приходят, но вот на них-то я не отвечаю (смеется).

Чемпион планеты в Дубае

— Вас расстроит, если придётся провести весь сезон в КХЛ?
— Посмотрим, как будут развиваться переговоров. Если сезон в НХЛ отменят, то я проведу его в КХЛ. Конечно, НХЛ — это моя мечта детства, лига, в которой я хочу играть, но мы будем требовать справедливости. И я не расстроюсь, если проведу этот год в Астане. Я здесь, потому что хочу играть в хоккей.

— Как считаете, шведскому хоккею пошло бы на пользу, если бы часть клубов вступили в КХЛ?
— Мне кажется, хорошо, что пока в Европе существует несколько лиг, и не все играют в КХЛ. Не у каждой команды есть деньги на таких игроков, как здесь, и такие дальние переезды. Посмотрим, как будет развиваться ситуация, но я сильно сомневаюсь, что шведы вступят в КХЛ.

— Так ведь ваш АИК хотел вступить совсем недавно.
— Да, ходили такие разговоры. Но что-то там не получилось, не помню уже причину.

— У главы КХЛ Александра Медведева есть идея о проведении матча между обладателями Кубка Стэнли и Кубка Гагарина, который бы выявил чемпиона планеты. Вам было бы интересно в этом поучаствовать?
— Да, это было здорово. Самая величайшая моя мечта — выиграть Кубок Стэнли. Так почему бы потом не встретиться с обладателем Кубка Гагарина. Это было бы весело. И ещё лучше было бы, если бы такой матч проходил не в Америке или в России, а где-нибудь ещё…

— В Швеции?
— Нет-нет. Тут нужно что-то типа Дубая. Вот это было бы по-настоящему здорово.