Бахыт Сарсекбаев возвращается на любительский ринг

— Довольны своим сезоном, проведенным в «Астане Арланс»?
— Для себя я ничего конкретно положительного не приобрел. Потому что моей главной целью было завоевание лицензии на Олимпийские игры 2012 года. Были некоторые моменты, которые помешали достигнуть этой цели. В принципе, все спортсмены, которые приняли участие в этом проекте, ставили себе такую задачу. Если мне предложат боксировать в «Астане Арланс» еще раз, то я вряд ли соглашусь. А если говорить в целом о команде-то ребята собрались просто замечательные. Вряд ли в дальнейшем мы соберем более лучший коллектив. Радует, что два наших боксера заняли первые номера в рейтинге и имеют все шансы на завоевание путевок в Лондон.

— Если бы вы завоевали лицензию в Лондон, то вы бы поехали на Олимпиаду?
— Безусловно. И хотя в WSBя боксировал в категории до 73 кг, то для меня не составило никакого труда достигнуть своего «боевого» веса до 69 кг — олимпийской категории.

— Вы упомянули о подводных течениях, которые помешали вас взять путевку на Игры 2012 года. Судейство в первую очередь?
— Если вы наблюдали за боями «Астаны Арланс», то могли сами все увидеть. К сожалению, необъективное судейство для нашего вида спорта весьма присуще. Но теперь бить себя в грудь и говорить, что я бы выиграл, — было бы не правильным. Для меня это не отговорка. Для того чтобы с этим бороться, есть специально назначенные люди. В первую очередь с этим должен разбираться наш менеджер Болат Манкенов. Например, когда мы боксировали в Лос-Анджелесе, бои судили арбитры не из WSB, и Манкенов говорил нам, что в каждом штате свои законы и поэтому назначили тех судей, которых назначили. Это не ответ. Схожая ситуация была и в Китае. Общепринятая практика не разрешает подобных действий. Когда человек представляет Азию, то судить бой должны люди либо с нейтральной территории, либо, например, европейцы и азиатские рефери, но и это очень редко. В Пекине же оба судьи были из Европы, которые и отдавали явное предпочтение моему сопернику. Больше всего в этой ситуации удивляет то, что Манкенов ни разу не подал протест. Я не согласен с этим. Если ты руководитель, то должен все это предвидеть и защищать своих спортсменов.

— Если бы раньше были поданы протесты, то в финале подобных фактов уже не было бы?
— Совершенно верно. Они бы увидели нашу реакцию и такого уже не делали бы. В таких ситуациях нужно поступать очень жестко. Другой момент. Возьмем профессиональный бокс. Если боксер получает осечку, которая не позволяет ему продолжить поединок, то собираются судейские записки и решение выдается на их основании. Когда я боксировал в Алматы, после третьего раунда бой был остановлен из-за того, что я получил глубокое рассечение головой оппонента. После трех раундов я серьезно вел по очкам. И победу отдали не мне, а моему сопернику. Хотя для меня этот бой решал многое. В случае победы я выходил на второе место в рейтинге и в дальнейшем получал право биться за олимпийскую лицензию. Манкенов опять же ничего не сделал, чтобы исправить эту ситуацию. В дальнейшем все бои, которые заканчивались путем рассечения, завершались именно так, как и нужно — путем подсчета судейских записок. Руководители других команд сделали правильные выводы. Из-за всего этого я и не в восторге от этого проекта.

— Боксерам платили деньги за выступления во всемирной серии бокса?
— Конечно. Заключались контракты. Как вы знаете, за нашу команду выступали и легионеры. Они получали две с половиной тысячи долларов ежемесячно. А казахстанцы получали всего по тысяче.

— Почему так? Наши боксеры разве хуже?
— Нет. Мы тоже стали задаваться этим вопросом, ведь мы делали одинаковый объем работы. И пятерым из нас, мне в том числе, со временем подняли зарплаты до двух с половиной тысячи. Плюс, конечно же, премиальные деньги за победы. Они у всех были одинаковые. Иностранцы все равно получали больше, потому что у них как у нерезидентов Казахстана налоги были меньше.

— Большую часть своей карьеры вы боксировали на любительском ринге. И теперь попробовали себя, скажем так, на профессиональной арене. Разница существенная.
— Разница ощутимая. И по количеству раундов, и по их длительности. Сам бокс другой. Спортсмены стали получать больше сечек. За всю карьеру любителя у меня не было рассечений, а здесь стал их «зарабатывать». Потому что выступали без шлемов. Перчатки меньше. Но то и есть профессиональный бокс.

— Приходилось сталкиваться с грязным боксом, когда предплечьями в горло давят в клинче или специально стараются попасть в бровь головой?
— Конечно. С этим приходилось сталкиваться.

— Как вы думаете, WSB получит серьезное продолжение в дальнейшем?
— То, что развивать будут, — это однозначно. Знаю, что введутся новые команды. И, скорее всего, истема будет клубной, как, например, в футболе. Сейчас нельзя боксерам переходить из команды в команду, но я думаю, что скоро спортсмены начнут кочевать из клуба в клуб. Все будут решать деньги. И это не очень хорошо.

— Чем планируете заняться?
— Хочу вернуться в национальную сборную. Если получится, буду стремиться завоевать олимпийскую лицензию. Если нет — значит, ет. Хотел бы уже в этом году принять участие на чемпионате мира, завоевать лицензию и поехать в сборную.

— В весовой категории до 69 кг?
— Да.

— Но там у вас есть серьезный конкурент — Серик Сапиев…
— Конкуренция — хорошая вещь. Если она есть, значит, ты сам растешь. Буду бороться, а ринг выявит более сильного. Хорошим боксерам конкуренция никогда не мешала, ни Серику, ни мне.

— То есть с профессиональным рингом вы решили завязать окончательно?
— WSB — это не совсем профессиональный бокс. Но все же, если считать его таковым, думаю, что с профессиональной карьерой я закончил. Вернусь в любительский бокс. А дальше будет видно, что делать.