Серик Конакбаев: «Самое обидное, это когда тебя предают»...

— Отдав свои голоса Казахстану, AIBA тем самым еще раз признала высокий авторитет нашей школы бокса, ее успехи на международной арене. Кроме этого мы успешно провели конгресс Международной ассоциации бокса, юниорское первенство Мира, женский азиатский чемпионат. А в этом году открываем Всемирную академию бокса, строительство которой полностью профинансировало правительство Казахстана. Нас уважают, и нам доверяют.

— Что помимо затрат принесет нам чемпионат Мира?
— Это будет очень интересный чемпионат. Начинается новый олимпийский цикл. После Лондона во многих странах происходит смена поколений, в том числе и у нас. Ведущие боксеры уходят в профессионалы. Все начинают готовиться к Рио-де-Жанейро. Так что на алматинском чемпионате мира мы познакомимся с будущими соперниками наших ребят по Олимпиаде-2016. Конечно, у нас в запасе есть еще три года, но основной костяк олимпийской сборной страны вы увидите уже здесь. Кроме этого впервые после долгого перерыва боксеры будут драться без шлемов, что, несомненно, отразится на качестве бокса. Мы с разрешения АIBА уже проводили экспериментальный чемпионат Казахстана без применения защитных шлемов. Поначалу боксеры по привычке понеслись головами вперед, и многие сразу «посеклись». Но потом у ребят сработал инстинкт самосохранения, и они начали показывать тот бокс, который был в наше время. Конечно, им не хватало технического арсенала. Но это, думаю, вопрос времени. Тренеры уже начали перестраивать подготовку своих боксеров.

— Сделайте ваш прогноз: сколько медалей завоюет Казахстан на чемпионате Мира в Алматы?
— Прогноз — дело, конечно, неблагодарное, и тем не менее мы всегда строим планы. Главный тренер сборной Мырзагали Айтжанов обещал две золотые медали, а всего — четыре-пять наград. По личностям говорить пока не буду, так как сейчас идет процесс подготовки, и я не знаю, кто в каком находится состоянии.

— Но ведь есть боксеры, которым лично вы симпатизируете?
— Лично мне нравится Данияр Елеусинов. Очень талантливый боксер, думающий, быстрый, обладающий большим арсеналом технико-тактических приемов. К сожалению, в олимпийский сезон он очень много гонял вес. Поэтому в Лондоне ему пришлось тяжело. Но на этот олимпийский цикл мы возлагаем на него большие на­дежды. Очень нравится мне также Иван Дычко. Он обладает всеми качествами, чтобы на следующих Олимпийских играх завоевать медаль высшей пробы.

— А вас не удивило выступление нашей юниорской сборной на чемпионате Мира в Киеве: восемь медалей!
— В прошлые годы, честно говоря, мы больше делали ставку на взрослую сборную, а юниоров как-то упускали из виду. Но на чемпионате мира в Астане наша команда не смогла воспользоваться даже домашними стенами: ребята и их тренеры оказались попросту не готовы. После этого федерация решила сделать акцент уже на нашу молодежь. Потому что без резерва нет будущего. Этот пробел мы устранили, и уже в Киеве был результат.

— Сравните бокс 80-х годов и современный. Какой, на ваш взгляд, лучше?
— Раньше при Союзе была конкуренция. Выиграть чемпионат страны было сложно. Россияне, украинцы, белорусы, армяне... Все очень сильные. А в конкуренции, как известно, рождается мастерство. Поэтому советские боксеры были одними из лучших в мире. Так что раньше бокс был сильнее. Тем более что на качество бокса, его зрелищность затем повлияли шлемы, судейские компьютеры. Боксер набрал два очка и в третьем раунде начинает бегать от противника. А в мое время можно было проиграть два раунда, а в третьем за счет силы воли, характера вырвать победу. Это все учитывалось.

— Еще несколько лет назад в сборную Казахстана попадали случайные боксеры, за которых хлопотали высокопоставленные особы. Сейчас такого нет?
— Сейчас по звонку в сборную никого не берут. Заведомо слабому боксеру дорога на международные соревнования закрыта. Только по спортивному принципу. В этом я вижу заслугу президента Федерации бокса Тимура Кулибаева. Его отношение к таким вещам всем известно. Так что такой проблемы в казахстанском боксе уже практически не существует.

— А за судейским корпусом вы тоже следите? Ведь не секрет, что для некоторых местных руководителей важнее престиж области, чем страны.
— Я как раз и отвечаю в федерации за судейский корпус и все отслеживаю. Я сразу им сказал: кто будет уличен в лоббировании региональных интересов, не обижайтесь... К международным турнирам вы привлечены не будете. Это же тоже мотивация. Так что те безобразия, которые были у нас в судействе, уже не наблюдаются.

— Вы как-то говорили, что хотели бы сделать бокс массовым видом спорта...
— Для воспитания мальчишки бокс очень важен. Необязательно становиться великим чемпионом, но азы бокса он знать должен. Хотя бы для того, чтобы уметь защитить себя. Бокс формирует характер. Я по сыну знаю. Он у меня избалованный был. Вот я и отдал его на бокс. Сейчас он уже может постоять за себя. Да и для здоровья это полезно. Потренировался в зале и получил удовольствие. Было бы здорово, если бы бокс преподавали в школе. Но мы, к сожалению, не Министерство образования...

— Серик Керимбекович, почему вы все время улыбаетесь? Такое ощущение, что вы самый счастливый человек на свете...
— Да, я действительно счастливый человек. Оптимист по жизни. В последнее время я поймал себя на мысли, что песня Григория Лепса «Я счастлив» написана про меня, про мои ощущения. Улыбка продлевает жизнь, она помогает преодолевать трудности. У всех есть свои проблемы. Но уходить в депрессию мы не имеем права. Потому что за нами сотни тысяч поклонников бокса. Улыбка — это самая большая защита.

— А разочарования в жизни были?
— Конечно. Но человек должен сам их пережить. Друзья ведь не могут тебя 24 часа в сутки успокаивать. Да и вообще плакаться никому не стоит. Надо понимать, что в жизни не все гладко. Есть взлеты и падения. Добро и зло. Они рядом ходят. Просто надо делать выводы и идти вперед.

— А что самое обидное с вами случалось в спорте: поражение в финале Московской Олимпиады или когда Госкомспорт СССР запретил вам, лучшему в мире боксеру-любителю, драться за миллион долларов с лучшим профессионалом планеты Рэем Леонардо?
— То, что мне запретили выйти в ринг против Леонардо, — это не трагедия. Все нам сверху предначертано. Ведь могло так случиться, что он меня бы просто нокаутировал. И все для меня бы закончилось намного хуже. Поэтому это не самый обидный эпизод в моей жизни. Самое обидное, это когда тебя предают. Особенно те, кому ты веришь. И отдаешься всем сердцем и душой. У Владимира Высоцкого есть такие строки:

«Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идет».

Я понял, что не надо озлобляться. И отвечать людям за их предательство тоже не стоит. Хотя все равно бывает очень больно...

— Это правда, что если бы вы не стали боксером, то стали бы футболистом?
— Да, я занимался футболом. Сейчас перестал играть, потому что получил травму. Даже смешно как-то... В боксе таких травм не получал, а на футбольном поле заработал. Пришлось вырезать мениск. Только не буду говорить, кто меня «сломал», а то ему не поздоровится (смеется)...

— Вы чем только в своей жизни не занимались. Где вы себя комфортнее ощущаете: на ринге, на футбольном поле, на политическом поприще или на съемочной площадке?
— Человек ощущает себя комфорт­но там, где он что-то умеет делать. Ринг — это моя юность и молодость. Цели были большие, и здоровье тоже. Футбол — это моя любовь и слабость. Политика — большая школа. То, что ты можешь себе позволить в обыденной жизни, и даже в спорте, в политике, — непозволительная роскошь. Хотя там я чувствовал себя комфортно. Съемочная площадка — это большое искусство. Потому что ты должен донести до зрителей состояние души того человека, которого ты играешь. Впрочем, и здесь я чувствовал себя нормально. Не знаю почему. Может быть, просто таким я родился (улыбается)...